Между мужчинами не чувствовалось соперничества, зато их позиции были слишком неравными. Скорее, уважение, признание. Механизм заносчивости в Хейко замер. Теперь они стояли друг перед другом лишь как старые, пришедшие к отчуждению друзья.
Мама и я пошли проводить папу до машины.
– Спасибо, что ты зашёл к нам. Для Хейко это было очень важно, – сказала моя мать. – После стольких лет. И что вы оба мирно посидели на террасе. Может быть, дело во времени.
– Но это было действительно великолепно. Этот чай со льдом. Из Америки. Неслыханное дело, – сказал Рональд Папен и улыбнулся.
Я знала точно, сколько процентов иронии содержалось в этой похвале. Но это было сильно меньше, чем, вероятно, предполагала моя мать. Он повернулся ко мне и неловко меня обнял.
– Это были самые лучшие каникулы в моей жизни, – сказал он.
– Да у тебя же их вообще никогда не было.
– Да. Точно. Ну надо же!
Я не хотела его отпускать.
– Ты можешь мне звонить, когда хочешь. И это же всего восемьдесят километров, – сказал он.
Я снова расплакалась, и это снова вызвало у него судорожные метания. Как будто я у него на глазах стала истекать кровью.
Наконец я вцепилась в него и сказала:
– Езди, пожалуйста, осторожно, папа. Будем созваниваться.
И он сел в машину и медленно тронулся, слегка дезориентированный без своей лоцманши, но решительно устремляясь вперёд, в этот августовский вечер.
Когда мы снова были в доме, я перенесла свой чемодан к себе наверх. После шести недель в складском ангаре Рональда Папена я казалась себе гостьей в своей прежней жизни. Я легла на кровать и смотрела в потолок. Дверь открылась, и вошла мама.
– Мы хотели кое о чём с тобой поговорить. Ты не спустишься?
Я предполагала, что речь пойдёт об отпуске. Может, меня собираются пичкать рассказами о дорогих экскурсиях или экзотических блюдах. Или Хейко представит новые бизнес-идеи. Кроме того, срочно же надо решить, какой ресторан выбрать для празднования окончания каникул. Но на самом деле речь шла совсем о другом.
На журнальном столике на террасе лежали несколько брошюр. Хейко сидел в кресле, широко расставив ноги, со стаканом белого вина и ждал нас. Я села, мама готовила себе ещё один джин с тоником. Хейко взял слово, это ведь была наверняка его идея.
– Ким, мы долго над этим думали. И это решение далось нам нелегко. Но мы оба полагаем, что нам надо здесь кое-что изменить.
Я попыталась бросить взгляд на каталоги, но ничего не смогла по ним угадать.