С характерным звуком автомобиль съехал с асфальта на обочину и остановился. Не думая ни секунды, кот, перелетев через хозяина, сиганул в открытое окно и исчез в густых зарослях подсолнечника. Дэвид совершенно не боялся того, что он убежит или заблудится, поскольку прекрасно знал эту кошачью натуру, а события последних дней окончательно развеяли даже крохотные подозрения.
Выбравшись наружу вслед за котом (правда, воспользовавшись дверью, а не окном), Дэвид облокотился на крыло железного коня и, скрестив руки на груди, начал любоваться полем величественных зеленых растений с большими желтыми головами, над которыми царило чистое голубое небо. То тут, то там слышались счастливые кошачьи возгласы, а затем следовал шорох и дрожание стеблей. Льюис представлял себя диким необузданным хищником, выслеживающим добычу в тропических джунглях. Ложившись на землю, он на несколько мгновений затаивался, чтобы с грозным рыком тут же броситься на невидимого врага.
Дэвид Розен был близок к своей цели. Он знал эти места. Едва последняя линия подсолнечников останется позади, как появится пшеница. Ее золотой ковер простирается на несколько километров, чтобы в итоге закончиться недалеко от высокого обрыва, где внизу уже долгие тысячелетия морские волны штурмуют каменный берег.
Когда Дэвид и Льюис вернутся на дорогу, в скором времени среди пшеницы появится съезд на грунтовку и указатель с надписью «Розен» над почтовым ящиком.
Такими были родные края Дэвида, о которых он предпочел позабыть. Такими их воссоздала Альтера, но по чьей прихоти? Дэвида, его матери или отца, которые, возможно, живут здесь, подобно тем душам, которые повстречались ему на пути. Точного ответа нет, а есть лишь тот факт, что по прошествии долгих лет мистер Розен возвращался домой.
– Мяяяяяяу! – послышался протяжный клич вооруженного острыми когтями кота.
И, пока Дэвид стоял у машины, Льюис продолжал покорять неизведанные просторы. Одним прыжком он сумел дотянуться до цветка и вцепился в него зубами. Лепестки и не созревшие до конца семена полетели в разные стороны. Враг повержен! Кот торжествует!
Льюис плюхнулся на мягкую землю и, довольный собой, поднял морду к теплым солнечным лучам, пробивавшимся сквозь образовавшуюся дыру в желтом цветочном потолке. От яркого света черные зрачки превратились в тонкие вертикальные полоски. В отличие от своего хозяина Льюис чувствовал разницу между окружавшим их пространством и реальной жизнью, где для кота больше не было места, потому что он исчерпал свое время. Вроде бы и солнце, и небо, и растения были теми же самыми, но это не так. В Альтере предметы, созданные из чьих-то воспоминаний, были начисто лишены фактора случайности. Ведь почему то или иное семечко проросло именно в конкретном месте? Потому что на его судьбу повлияло множество различных причин, начиная от дуновения ветра и заканчивая настроением, с которым фермер разбрасывал семена по полю. А в Альтере каждый миллиметр пространства был тщательно воссоздан в определенном виде. Если, скажем, сорвать подсолнух, то через какое-то время на его месте появится точно такой же. Именно эту искусственность, существующую для поддержания аутентичности, и чувствовал Льюис. Но сей факт его нисколько не смущал – он умел радоваться тем мелочам, которые у него были.
Конечно, он скучал по Земле, по космическому кораблю, ставшему для странников вторым домом, по Шелли, что никак не могла смириться с непредсказуемой кошачьей душой и по всему остальному. Первое время после смерти Льюис каждую ночь видел сны о том, как, вытянувшись, лежит на спине рядом с хозяином. В естественном мраке, лишенном искусственного освещения, на стеновой панели тускло мигали лампочки, предназначение которых оставалось для Льюиса тайной, которую он и не пытался разгадать. И пока Дэвид мирно похрапывал, кот, вглядываясь в темноту, впитывал в себя неповторимость уходящего мгновения. Каждый день был особенным. Большинство людей никогда этого не понимали, что, конечно, сильно удивляло Льюиса. Ведь как так? Вот оно чудо прямо перед вами! А вы осмеливаетесь говорить про обыденность? Такова их природа – сделал для себя вывод Льюис и решил не злиться на людей за столь глупую слабость. Его хозяин тоже не был исключением. Если бы Дэвида спросили, то он непременно бы сказал, что многие дни полета похожи один на другой. Ах, как же он ошибался!
Вот и сейчас, купаясь в солнечных лучах, хитрая пушистая морда получала искреннее удовольствие, понимая, что скоро все изменится, поскольку им с Дэвидом предстояло погрузиться во тьму.
Льюис прекрасно знал, насколько опасный путь выбрал мистер Розен. Если бы он захотел, то с легкостью мог помешать ему, но зачем? Ведь кот полностью разделял благую цель, преследуемую хозяином.
Настырный ветер пронесся по полю, подсолнечники зашелестели своими листьями и закивали тяжелыми головами, будто подтверждая кошачьи мысли. Льюис закрыл глаза и навострил слух, чтобы позволить каждому неслышимому слову песни ветра оставить отпечаток внутри его памяти.
Отчасти мистер Розен был рад тому, что они остановились и Льюис резвился в подсолнухах, поскольку ему хотелось немного побыть в тишине наедине с самим собой, чтобы просто перевести дух. Ни о чем не думать, не вспоминать, а просто быть и дышать. Он достал из кармана сдохший мобильник, покрутил его в руках, попытался включить и, когда ничего не произошло, с улыбкой на лице изо всех сил зашвырнул его в поле. Пролетев по дуге приличное расстояние, телефон исчез в густых зарослях. Его больше нет, как нет и начальника Эдвина вместе с остальными контактами из телефонного справочника, оказавшимися не более чем игрой воображения.
Когда проблемы наваливаются одна за одной и разум, подгоняемый взбудораженными эмоциями, мечется в поисках решений, полезно остановиться и взглянуть на все со стороны. Дать себе перерыв, ведь сгоряча можно создать куда больше проблем, чем было до этого. Дэвид чувствовал, как сердце в груди успокаивает свой ритм, как кричавшие прежде мысли переходят на шепот, а затем и вовсе замолкают. То, что прежде казалось безумием, обретало вполне очевидные черты, а то, что пугало, превращалось в самые безобидные вещи. Между Дэвидом Розеном, въехавшим в Толиман, и Дэвидом Розеном, стоявшим возле машины рядом с полем подсолнечников, пролегала огромная пропасть, и он был безмерно этому рад.
Дэвид обернулся, поскольку позади послышался звук мотора приближающегося автомобиля. Прямо рядом с его фольксвагеном остановилась знакомая полицейская машина, из которой на него смотрело неприветливое лицо сержанта Стивена Маршалла.
– Так, так, так, – выходя из машины и качая головой, произнес сержант. – Кто же это у нас здесь? Неужели журналист Дэвид Розен собственной персоной?
– Добрый день, сержант, – поприветствовал полицейского мистер Розен. – Я что-то нарушил?
– На первый взгляд, нет, но разве вы не должны были уже убраться прочь из нашего города?
– Я еще не добрался до дома Розенов. Почему вас так беспокоит, что я здесь?
– Потому что вам здесь не место. Я чувствую это кожей, а интуиция меня очень редко подводит. Да и вы мне не нравитесь, – сержант недовольно сплюнул в сторону.