Кот послушался и остался дожидаться хозяина, опершись передними лапами на приборную панель. И пока Льюис, навострив все свои чувства, недовольно махал хвостом, Дэвид медленно продвигался к автомобилю. Стекла были слишком грязными, чтобы через них хоть что-то разглядеть, и хоть Дэвид и понимал это, но все равно продолжал всматриваться в бурые разводы. Ни единого движения или звука. Добравшись до двери, мистер Розен взялся за ручку, но открывать ее не спешил. Теперь, стоя вплотную к стеклу, он мог различить очертания человека на переднем сиденье.
– Черт меня побери, если это то, о чем я думаю, – сказал он вслух и резко открыл дверь.
В нос ударил мерзкий запах разлагающейся плоти, от чего Дэвида тут же затошнило. Он сделал несколько шагов назад и приложил ладонь ко рту, всеми силами стараясь сдержать рвотный рефлекс, но еда предательски поднималась обратно по пищеводу. Закрыв глаза, мистер Розен попытался отвлечься от мыслей о трупе. Он представил себе поле подсолнечников, где они с Льюисом совсем недавно были. Желтые лепестки, черная сердцевина, толстые зеленые стебли. Образы ожили во тьме, заполнив собой пустое пространство. Наконец, тошнота отступила, и он смог нормально дышать. Теперь нужно было взять себя в руки и взглянуть на тело. Дэвид закрыл нос и рот куском рубашки и открыл глаза. На переднем сиденье в знакомой до боли одежде сидел человек, некогда бывший Дэвидом Розеном. Кожа, обтянувшая череп, изменила цвет, приобретя бурые оттенки, свидетельствующие о процессе разложения. Но, несмотря на столь сильные изменения, это все еще был он. На левом виске отчетливо выделялось пулевое отверстие с засохшими струйками крови.
Дэвид опустил взгляд. В руке, как и следовало ожидать, оказался зажат пистолет.
Эта версия мистера Розена покончила с собой. Как? Почему? Что он увидел такого, что заставило его пойти на столь кардинальный шаг? Вопросы не имели ответов, ведь они умерли вместе с этим человеком.
– Странно, – подумал Дэвид. – Я всегда считал самоубийство слабостью и не видел в нем возможного выхода из ситуации, какой бы сложной она ни была.
На ум невольно пришла передача «Горизонт событий», что по собственной воле включилась минувшей ночью: бесчисленное множество миров и временных отрезков, в каждом из которых был свой Дэвид Розен, стремящийся достичь заветной цели. Они гибли один за одним, становясь только лишь очередной неудачной попыткой, чтобы затем раствориться в необъемлемом пространстве Вселенной, не оставив от себя и следа.
– Неужели и меня ждет нечто подобное? – задумался мистер Розен. – Нет, я не брошу Льюиса одного.
Вспомнив о коте, он только сейчас заметил на коленях своей копии свернувшийся черно-белый клубок.
Некогда блестящая шерсть потускнела и перестала излучать тепло, к которому привык Дэвид с момента их первой встречи.
Кто умер первым? Если Дэвид, значит кот не бросил своего хозяина, а вместо этого предпочел дожидаться смерти на его остывающем теле. Ведь в противном случае он мог бы открыть дверь пассажирского сидения, как не раз уже это делал, и выбраться наружу.
А если первым умер Льюис? Значит Дэвид где-то раздобыл оружие, приехал сюда, в качестве доказательства того, что у них все получилось, и, уложив на колени своего лучшего друга, пустил пулю в голову.
Ни один из вариантов не казался более оптимистичным, так как в обоих случаях они были мертвы.
Задержав дыхание, мистер Розен подошел к машине и присел на корточки. Его рука сама потянулась к бездыханному кошачьему телу и погладила его. Такой твердый и холодный.
– Прости, малыш. Не знаю за что, но прости.
В багажнике обоих фольксвагенов лежала саперная лопатка, которой и воспользовался Дэвид. Он вырыл небольшую могилку и бережно положил в нее тело своего друга.
Засыпав яму землей, мистер Розен побрел к машине, где его дожидался живой Льюис.
– Мяу? – встревоженно поинтересовался кот, едва Дэвид плюхнулся на сиденье.
– Да, это мы с тобой. Думаю, тебе нет смысла объяснять, что именно я там видел.
– Мяяяу, – протяжно подтвердил Льюис, опустив голову.