– Уходите к нашим на подворье, не дай бог, берложники опосля про нас узнают, беды не миновать.
– А как же ты? – поинтересовался Николай – старший в отряде, отвечающий не только за бойцов, но и за Отрокова.
– Мои беды тебя волновать не должны. Ступайте, – резко ответил Григорий и, не глядя, пошел прямиком на площадь, да только не на нее саму. Не доходя десятка шагов, он нырнул в неприметную калитку и был таков…
– Выходь, а не то хуже будет! Не боись, не тронем!
– Давай, вашество, подобру-поздорову, а не то бомбой попотчуем.
Подле императрицы и младых наследников стояли пять телохранителей. Остальные полегли, защищая своими телами на стенах, подступах и в коридорах. И самое паскудное – боеприпасов для пистолей осталось на пяток выстрелов, да тройка гильз под фузею на брата, после – только честные клинки и личное мастерство. Но кто только на него будет полагаться, когда перед тобой ублюдки, посмевшие поднять руку на женщину и детей властителя бескрайних земель?
– Не желаешь по-хорошему? Быть посему. Парни – круши!
За дверью послышались шаги… Бамс! В дубовое полотно прилетел первый удар. Смачно хрустнуло дерево, скрипнул вытаскиваемый металл, и через секунду топор вгрызся в преграду вновь…
– Императрица, уходите к себе и детей забирайте, нечего вам здесь делать, – не терпящим возражений тоном сказал лейтенант Скорбышев, опытный командир и отличный фехтовальщик. И хоть ему было чуть больше тридцати, славу отличного воина он себе заработать успел. Да и мог ли быть в рядах лейб-гвардии, сиречь императорских телохранителей, плохой боец? Сюда даром что три проверки проходят… и самая легкая из всех это физическая, смешанная с боевой.
Пока бунтовщики крушили дверь, гвардейцы спешно сооружали баррикаду у них на пути. В ход шло все: начиная от стульев с лавками и заканчивая гардинами с окон, вместе с тяжелыми шторами. Конечно, куча хлама вряд ли остановит нападающих, но точно задержит, заставит врага скучковаться, а это еще дюжина или вовсе все две трупов.
– Матушка, Ваньке все это не нравится, – дернул за рукав Юлю семилетний Ярослав.
Наследник государя императора смотрел на мать необычайно серьезными карими глазами, правая ладонь паренька лежала на эфесе кинжала в три четверти локтя.
«Вырос мой мальчик», – грустно подумала Юля, понимая, что детство ее любимых малышей тает быстрее июльского тумана.
– Скоро все закончится, пусть потерпит.
Сын нахмурился, и было заметно, что хочет о чем-то спросить, но все же в последний момент передумал.
– Уходите, мы их задержим!
Лейтенант резко развернулся и вскинул пистоль. Выстрел громом ударил по ушам, следом присоединились остальные гвардейцы. За дверью кто-то упал, заорали благим матом раненые, не отстали от них и более живучие подельники. И тут же ответили!
– Берегитесь!
Лейтенант втолкнул Юлю с детьми в комнату. Выстрел. Скорбышев вздрогнул, улыбнулся чуточку виновато и с силой захлопнул дверь. Клинок словно живой заиграл в его руке, успевая парировать и контратаковать сразу трех врагов. Из пяти гвардейцев на ногах осталось двое всего за несколько выстрелов. Да и как могло быть иначе, когда расстреливают считай в упор?
– Стой, сученыш, сдохни как полагается, не гневи меня!