Блядь, какая она красивая и возбуждающая.
Отрывисто выдохнув, тащу за плечо и наклоняюсь к ней.
— Мне тоже страшно немного. В этом нет ничего стыдного. Когда чего-то очень сильно хочешь, страшно получить.
— Боишься разочароваться? — шепчет неуверенно.
Качаю головой, но не улыбаюсь.
— Нет, Кристина.
Больше ничего не добавляю. Не говорю, что боюсь разочаровать её. Девочка моя насилие пережила. и не факт, что полноценный секс, на котором так настаивает, не вгонит её панику. Возможно, единственное, что он ей даст — отвращение. Молчу и о том, что валяющийся рядом гондон суперплотный, чтобы не кончить раньше, чем войду в неё до конца.
— Передумала? — усмехаюсь, теранув губами по курносому носику.
— Нет. — уверенно возникает она.
Хорошо. Нам лучше сразу разобраться с этим. Чем дольше будем мусолить её прошлое и мои страхи, тем сложнее в будущем будет.
Встаю, сжав в кулаке блестящий квадрат. Разрываю зубами фольгу и откидываю в кучу нашей одежды. Прижимаю латексное колечко к головке и ловко раскатываю по длине. Фурия наблюдает из-под тяжёлых густых ресниц, бесконечно краснея и запуская череду дробных вдохов-выдохов. Обойдя постель, опускаюсь коленями на изножье. На четвереньках ползу выше, вынуждая Манюню лечь на спину. Трясётся, конечно. Губы уже все искусала.
— Раздвинь ножки, хорошая моя. — стараюсь быть максимально сдержанным, спокойным, не давить на неё. — Всё будет хорошо. Я не стану спешить. Резко входить не буду. Медленно. Теперь я контролирую. Если будет больно, неприятно, страшно, главное на сжимайся тут. — трогаю пальцами липкую и скользкую от смазки промежность. Вхожу в неё двумя пальцами. — Тогда больнее будет. Царапай меня. Кусай. Говори словами. Делай что угодно, только не зажимайся, маленькая. Давай, раздвигай ножки. Впусти меня.
С влажным всхлипом разводит бёдра. Крепко зажмуривается. Переставляю колени, чтобы они были между её ногами. Ещё шире расталкиваю её ноги. Выгибаю таз вперёд. Сдавив рукой основание, направляю головку в тонкую щёлку. Прижимаю. Фурия дёргается.
— Тсс… Тсс… Тише, Манюня. Тише. Всё хорошо. Не зажимайся. Помнишь? — приговариваю, массируя жемчужинку.
Сам смыкаю веки. Набираю полные лёгкие воздуха. Втягиваю губы внутрь и закусываю. Толкаюсь внутрь. Сопротивление шелковистых стенок ощутимо давит на плоть. Кристина рвёт покрывало. Застываю.
— Больно?
— Страшно чуточку.
— Справишься с этим?
— А как иначе, Андрюша? — силится улыбнуться, но словно в параличе кривится.
Одной рукой удерживая ствол, чтобы не выскочил, вторую перебрасываю в район её груди и перевожу на неё упор.