«О, мой друг, как я должен тебя отблагодарить? Как я должен называть тебя, того кто пришёл, чтобы дать мне облегчение после всех этих лет страданий?» «Если ты так благодарен по отношению ко мне, разве не хотел бы и ты получить благодарность от других, помогая им? Должен ли я показывать тебе, как это сделать?»
«Да! О, да! С огромным удовольствием, если только ты возьмешь меня с собой, добрый друг».
«Хорошо, тогда, давай я помогу тебе встать, и если ты можешь, мы лучше покинем это место, так скоро, как только мы сможем», — сказал я, и мы вместе смотрели, что мы можем сделать.
Мой компаньон рассказал мне, что был пиратом и занимался продажей рабов. Он был помощником капитана на судне и был убит в драке, и когда проснулся, то нашёл себя и других из судовой команды в этом темном месте. Как долго он пребывал здесь, он понятия не имел, но это походило на вечность. Он и другие духи, подобные ему, ходили везде и собирались в группы и всегда дрались. Когда они не встречали другую группу, чтобы подраться, они дрались между собой; жажда борьбы была единственным возбуждающим волнением, которое они могли получить в этом ужасном месте, где никогда нельзя было найти никакого напитка, который мог бы погасить ужасную нестерпимую жажду, которая сжигала их всех; то что они пили, казалось только, сделало их в тысячу раз хуже, и походило на заливание живого огня в их горло. Затем он сказал: «Ты никогда не мог умереть, независимо от того, что ты совершил, и это было ужасным проклятием, ты находился вне смерти, и было бесполезно пытаться убить себя или поручить другому, чтобы убил тебя, убежать от страданий было невозможно.
Мы походим на большую стаю голодных волков», — добавил он, «из-за отсутствия чего-либо, на что можно было напасть, мы нападали друг на друга и дрались до тех пор, пока мы не были истощены до крайности, и затем мы лежали, издавая стоны и страдая, пока мы не выздоравливали настолько, чтобы снова идти дальше и нападать на кого-то ещё. Я стремился найти любую возможность для спасения. Я, наконец, почти подошёл к молитве об этом.
Я ощущал, что я смогу сделать что-либо, если только Бог простит меня и позволит мне иметь другой случай; и когда я увидел, что ты стоишь возле меня, я подумал, наверно, ты — ангел, посланным, в конце концов, вниз ко мне. Только у тебя нет никаких крыльев, ни чего-то из того, как их рисуют на картинах. Но если картины не дают тебе правильного образа этого места, и ошибаются относительно одного места, почему должны быть правы в другом?»
Я смеялся над ним; да, даже в этом месте страданий и горя, я смеялся, так как моё сердце ощутило себя настолько радостно от того, что я мог быть полезным и здесь для кого-то. И затем я рассказал ему, кто я был и как я оказался здесь, и тут он сказал, если я хочу помогать другим людям, то для этого есть возможность, поблизости имеются мрачные болота, где очень много несчастных духов были заключены в тюрьмы, он мог бы проводить меня к ним и хоть немного быть полезным мне. Он казалось, боялся упустить меня из своего поля зрения, чтобы я вовсе не исчез и не оставил его снова в одиночестве. Я ощущал себя совершенно привязанным к этому человеку, потому что он оказался настолько благодарным, и я также был рад любому товариществу (за исключением большинства тех омерзительных существ, которые, казалось, по большей части обитали здесь), поскольку я чувствовал себя одиноким и до некоторой степени заброшенным в этой отдаленной мрачной стране.
Сильная темнота, жуткая атмосфера густого тумана, сделала почти невозможным видеть далеко в любом направлении, прежде, чем мы достигли земли болот, я ощутил это по чувству холода, влажности и отвратительного воздуха, который дул в наши лица. Затем я увидел передо мной смутное очертание огромного моря жидкой грязи, черной, зловонной и застоявшейся, с толстым слизистым слоем масла, плавающим сверху. Тут и там валялись чудовищные рептилии, с огромными раздутыми телами и выступающими глазами. Большие летучие мыши, с почти человеческими лицами, подобно вампирам парили над нами, в то время как черные и серые столбы дыма и вредоносного испарения поднимались из его загнивающей поверхности, и зависали над ним в странных фантастических призрачных формах, которые постоянно перемещались и изменялись и превращались в новые безобразные формы — теперь колышущимися в воздухе дикими руками и колеблющимися, кивающими, невнятно говорящими головами, которые казалось почти владеют эмоциями и речью — затем снова, тающими в тумане, чтобы сформироваться в некоторое новое существо омерзительного вида.
На берегах этого большого грязного моря было бесчисленное множество ползающих слизистых созданий отвратительной формы и гигантского размера, которые лежали, развалившись на своих спинах, или погружались в это ужасное море. Меня бросало в дрожь, когда я рассматривал это и я собирался спросить, могли ли здесь, действительно, быть погибшие души, борющиеся в этой отвратительной грязи, когда мои уши услышали хор скорбящих воплей и криков с просьбой о помощи, исходящих из темноты передо мной, их жалобная безнадежностью задевала моё сердце, и мои глаза, которые всё больше привыкали к туману, стали различать тут и там борющиеся человеческие очертания, переходящие вброд грязь, которая доходила им до подмышек. Я взывал к ним и призывал их приблизится ко мне, поскольку я был на берегу, но они или не могли видеть или не могли услышать меня, поскольку они не обратили внимания на меня, и мой компаньон сказал, что он полагает, что они были и глухими и слепыми ко всему, кроме своего непосредственного окружения.
Он был в море омерзительной грязи сам какое-то время, но умел бороться, хотя он понимал, что большинство было неспособно делать это без поддержки другого, и что некоторые продолжали двигаться вокруг моря уже в течение многих лет. Снова мы слышали те жалкие крики, а один раздавался так близко от нас, что я подумал о своём погружении и о попытке вытащить несчастного духа, но тьфу! Это море было слишком жутким, слишком отвратительным. Я испытывал отвращение, и ужас от этой мысли. И тогда вновь этот отчаянный крик достигал моих ушей и заставил меня осознать, что я должен решиться на это. Таким образом, я всё же вошёл, стараясь изо всех сил подавлять своё чувство отвращения, и, ведомый криками, скоро достиг человека, огромные призраки колеблющегося тумана приходили в движение над его головой и при моём приближении тут же исчезли. Он был по горло в этой грязи, и казалось, ещё больше погружается вниз, когда я его нашел, и для меня одного казалось невозможным вытащить его, таким образом, я окликнул духа пирата, чтобы тот пришёл и помог мне, но его нигде не было видно.
В размышлении, что он просто завёл меня в ловушку и бросил, я собирался развернуться и выбираться отсюда, когда несчастный дух так настоятельно просил меня, чтобы я не бросал его на произвол судьбы, что я предпринял больше усилий и мне удалось стянуть его на несколько ярдов и вытащить его ноги из ловушки из сорняков на самом дне, в которую он был пойман. Затем, так или иначе, я наполовину волочился, наполовину поддерживал его, пока мы не достигли берега, где несчастный дух погрузился в бессознательное состояние. Я был также очень обессиленным и сел возле него, чтобы отдохнуть. Я осмотрелся вокруг, ища своего друга-пирата, и заметил его валяющимся в море, на некотором удалении и очевидно выносящего кого-то вместе с собой. Даже среди моего ужасного окружения я не мог не испытать определенное чувство веселья при взгляде на него, он прилагал такие неистовые и непомерные усилия, чтобы тащить рядом неудачливого духа, и так кричал и шумно двигался, подавая сигнал опасности любому, кто был робок, и меня не удивляло, что бедный дух почти умолял его, чтобы он не был настолько энергичным и помедлил, давая ему время, чтобы он мог следовать за ним. Я пошёл навстречу к ним, и когда бедный спасённый появился возле берега, я помог его извлечь и оставил его отдыхать рядом с другим.
Дух пирата, казалось, был весьма удовлетворён от своих успешных усилий и очень гордился собой, и был полностью готов отправиться снова, поэтому, я послал его ещё к кому-то, от который мы услышали призыв, а сам проявлял заботу о тех двоих, когда я снова услышал жалкие всхлипывания недалеко от меня, хотя на первых порах я никого не мог увидеть, затем слабое, крошечное пятнышко света, подобно блуждающему огоньку забрезжило в темноте этого отвратительного болота, и при его свете я видел, что кто-то там передвигается и зовёт на помощь, таким образом, не очень охотно, я осознавал, что должен снова войти в грязь. Когда я добрался к человеку, я обнаружил, что с ним была женщина, которую он поддерживал и пытался ободрить, и с большим беспокойством я вытащил их обоих и увидел, что дух пирата также пришёл со своим спасённым.
Истинно странной группой, должно быть, мы были на берегу этого мерзкого моря, впоследствии я узнал, что море было духовным творением всех отвратительных мыслей, всех нечистых страстей, живших на земле людей, притянутых и собранных в это огромное болото грязи. Те духи, кто таким образом купался в этом, упиваясь такими низкими мерзостями в своих земных жизнях и также продолжили наслаждаться такими удовольствиями после смерти через посредничество простых смертных мужчин и женщин, до тех пор пока, наконец, из-за их собственной чрезмерной мерзости даже земной план стал слишком высоким для них, и они были стянуты силой притяжения в эту ужасную клоаку разложения, чтобы бродить в ней, пока сильное отвращение к себе должно сработать как лечение.
Один человек, которого я спас, был одним из прославленных духов при дворе Чарльза II, и после своей смерти долго шатался на земном уровне, однако, погружался всё ниже и ниже, пока, наконец, он не попал в это море, сорняки его гордыни и высокомерия сформировали цепи, в которых его ноги были так запутаны, что он не мог двигаться, пока я не освободил его. Другой человек был знаменитым драматургом во время царствования молодого Джорджа. В то время как мужчина и женщина принадлежали двору Луи XV и вместе были затянуты в это место. Те, кто был спасён пиратом, имели очень сходные свои истории.
Я сначала был несколько обеспокоен относительно того, как освободить себя от грязи из этого ужасного моря, но вдруг, как будто по волшебству, я увидел маленький прозрачный источник чистой воды, протекающий вблизи от нас, и в его свежем потоке мы скоро смыли все следы грязи.
И теперь я посоветовал тем, которых мы спасли, попробовать то, что они смогли бы сделать, чтобы помочь другим на этой земле мрака, в ответ на помощь, данной им самим, и оказав им необходимые советы и помощь, я мог снова отправиться в своё паломничество. Однако, пират, казалось, не очень желал расстаться со мной, так что мы еще раз объединились вместе вдвоём.
___________________
Я не буду пытаться описать всех, которым мы стремились помочь в нашем странствии. Если бы я сделал так то, этот рассказ заполнил бы тома книг и вероятно только утомил бы моих читателей, таким образом, я оставлю без внимания то, что казалось мне, подобно неделям земного времени, с возможной сжатостью и опишу наше прибытие к огромной гряде гор, чьи, не защищённые от ветра, вершины возвышались в ночном небе у нас над головой. Мы вдвоём были несколько обескуражены результатами наших усилий в помощи людям. Тут и там мы находили, пожалуй, тех, кто был готов нас слушать и позволял им помочь, но, как правило, наши попытки были встречены с презрением и насмешками, в то время как многие даже нападали на нас за то, что мы вмешались к ним, и мы испытывали некоторые затруднения по спасению себя от увечий.
Наша последняя попытка была с мужчиной и женщиной с весьма отталкивающим внешним видом, которые дрались у дверей жалкой лачуги. Мужчина избивал её так жестоко, я не мог, не вмешаться, чтобы остановить его. После чего они оба двинулись сразу на мне, дух женщины, прилагал все усилия, чтобы выцарапать мне глаза, и я был рад иметь пирата, прибывшего мне на помощь, так как по правде, сказать, такое комбинированное нападение заставило меня выйти из себя, и таким образом, я мог быть помещён в данный момент на их уровень, и так я лишился бы защиты, предоставленной мне моим более высоким уровнем духовного развития.
Эти оба были виновны в самом жестоком и зверском убийстве старика (супруга женщины) ради его денег; и они были повешены за преступление, их взаимная вина, создала между ними настолько прочную связь, что они были стянуты вниз вместе и несмотря на горькую ненависть, которую они испытывали теперь друг к другу, они неспособны были расстаться. Каждый искал причину своего пребывания в этом месте в другом, и каждый считал другого более виновным, чем сам, и это рвение каждого, чтобы предать другого, помогло повесить обоих. Теперь они, казалось, просто существовали, враждуя друг с другом, и я не могу вообразить более ужасное наказание, чем быть связанными таким образом вместе, в ненависти.