Герцогиня и её компания возвратились к своим картам с ужасной алчностью; они ссорились по поводу них и обвиняли друг друга в обмане, который я не сомневаюсь, имел место, и казалось, как если бы собиралась начаться борьба в том углу комнаты, изменяя монотонность её существования. Я заметил также, что другие духи собирались в группы возле дверей, очевидно, с намерением не позволить мне выскользнуть в случае, если я пожелаю сделать это, и я увидел своего недруга со ссохшейся рукой, шепчущегося с некоторыми другими весьма низко деградированными типами, теми, которые, возможно, были рабами в своих прошлых жизнях. Полдюжины мужчин и женщин подошли ко мне и заставили участвовать в танце, которому они потворствовали, и который походил на часть тех мерзостей, о которых мы читаем в описаниях шабаша ведьм былых времен, и которое я не буду пытаться далее описывать. Могло ли это быть, непосредственно, думал я, когда смотрел на них, была ли истина в этих старых рассказах, в конце концов? И объяснение может состоять в том, что эти несчастные существа, которых считали ведьмами, действительно позволяли себе впадать во власть злых духов, что их души были на время опущены в одну из этих сфер, и принимали участие в некоторых из этих ужасных оргий? Я не знаю, но кажется правдивым удивительное сходство между этими вещами, которые я был ныне свидетелем и что было связано с так называемыми процессами с ведьмами, большинство из них бедные глупые смертные, более достойные сожаления чем осуждения.
Когда эти существа, телодвижения которых было настолько безобразными, чтобы назвать их танцем, приближались к нам, я заметил, что они пытаются взять нас в кольцо и окружить, и определённый инстинкт подсказывал мне, чтобы я не позволял им это сделать. Я отступил поближе к стенке, держа руку женщины в своей руке, и шептал ей не оставлять меня в любом случае. Теперь вся толпа духов собралась в том конце комнаты, где я находился, тупая жестокость их лиц, и дикий блеск их глаз находились в ужасном контрасте по отношению к их притворной беззаботной весёлости. Всё ближе и ближе они приближались к нам — движущаяся масса, олицетворяющего зла.
На этот раз их ссоры и ревность слились в общем желании причинить мне вред, заполучить меня, растоптать меня и разорвать меня на куски. Как раскаты грома при приближающейся грозе, звучали жуткие слова ненависти и угроз, в то время как те, танцующие злые духи находились в своих диких кривляньях перед нами. Внезапно поднялся большой крик — вопль — переросший в яростный вой среди них. «Шпион! Предатель! Враг находится среди нас! Это — один из проклятых братьев, прибывший сюда сверху, чтобы шпионить за нами и похитить наши жертвы. Долой его! Забьём его! Раздавим его до смерти! Разорвем его на куски! Сбросим его вниз, в подвал! Прочь его! Прочь! Прочь!»
Подобно горной лавине, мчащейся вниз, они бросились на нас — эти неистовые дьяволы — и ни одной мысли, что мы должны были делать, я мог только сожалеть, что я вообще вступил в это место. Я считал себя уже потерянным, когда вдруг! В тот момент, когда ближайший из них, фактически, припёр нас к стенке, стенка позади нас открылась и Верного Друга и другого дух выхватили нас через неё, и затем стенка снова закрылась так внезапно, что ревущая толпа просто не осознала, как мы исчезли.
___________________
Как только снаружи мы были унесены на короткое расстояние, откуда оглянулись назад, мы могли видеть сквозь стенки (которые стали прозрачными для наших глаз), целая куча ссорящихся и бьющихся духов друг с другом, подобно многочисленным дьяволам, и в тоже время каждый упрекал другого, что позволил нам сбежать.
«Теперь смотри», — сказал Верный Друг, «если бы ты позволил себе присоединиться — даже на мгновение — к любому их стремлению, мы были бы не в состоянии тебе помочь, поскольку ты стал бы одетым на какое-то время в их вещественный магнетизм, и эти стенки удерживали бы тебя пленником, подобно им, так как ты стал бы слишком грубо-вещественным, чтобы проходить сквозь них. До сих пор те духи ничего ещё не сделали с тобой, и ты должен обращать внимание на них снова, в течение даже краткого времени на земном плане, в то время, когда ты поддаешься их влиянию и подумываешь последовать их советам, создаётся связь между тобой и ими, которую будет трудно разъединить, пока ты сам не будешь стоять на более высокой ступени духовного развития, которая образует пропасть между вами. Пока еще, мне говорили, ты не полностью преодолел свои собственные страсти — ты учился подчинять и управлять ими, но не каждое желание мести из тех, что причиняли тебе вред в прошлом, ещё мертво, и пока это будет так, ты будешь не в состоянии полностью освободить себя от этих существ, особенно в то время, как ты находишься в своей собственной специфической сфере, где они, действительно, сильны. С моей стороны я тоже вел бой мало чем отличающийся от того, который ты ведешь ныне, и я знаю — вовсе не лучше — как тяжело простить там, где нас сильно обидели. Все же я также знаю, что ты это сделаешь и будешь однажды свободным и затем эти темные духи не смогут своей властью сбить тебя с пути.
Мои наставления должны отвести тебя теперь во дворец одного духа, ты будешь удивлен, увидев его, поскольку он — тот, имя которого знакомо тебе, хотя он жил на Земле задолго до твоего времени. Ты ощутишь удивление, обнаружив, как эти маленькие существа в состоянии здесь замаскировать от тебя своё реальное духовное состояние. Знай же, что ты имеешь способность более ясно и более чисто видеть, благодаря той чистой любви, которая течет к тебе всегда, как непрерывный поток кристаллической воды, давая тебе силу воспринять более высокие вещи и ощутить этих более низких духов во всём их безумстве.
Между тобой и твоей возлюбленной теперь столь прочная связь, что ты бессознательно принимаешь силу её более высокой природы, также и она принимает твою силу, и таким образом, хотя для тебя, в твоём собственном текущем состоянии духовного развития, большая часть порочности этого места, мог бы быть приукрашен умением этих темных существ, все же в более ясном и чистом ощущении, которое ты получаешь от неё, ты обладаешь силой воспринимать вещи, какие они в действительности и какими должны быть на взгляд чистого духа, созерцающего их. Таким образом, чары обмана пытающиеся завладеть твоими чувствами, напрасны. Велика власть её любви, её силой она охраняет тебя, и я бы искренне сказал, что её любовь будет для тебя, как щит, мой друг, во всех твоих испытаниях.
Прежде, чем мы покинем эту сферу, я должен показать тебе ещё одну картину, которая, я предчувствую, даже опечалит тебя, но в то же время будет поучительной, и это — картина того, кто, как и ты без её любви, был оставлен один бороться с безнадежным грузом своих грехов и страстей, которые в состоянии видеть только, насколько его собственное, лишённое силы, зрение может показывать ему, и оторванный от этого неиссякаемого источника чистоты и любви, который струится к тебе от неё. Когда твоё странствие в этом месте закончиться, ты последуешь за мной туда, где ты будешь видеть эту другую картину, и мы полагаем, что это зрелище сделает тебя вдвойне более мягким и снисходительным к тем несчастным мужчинам, которым ты сможешь помочь лучше, чем кто-либо иной, так как ты будешь знать, что кроме её спасительной любви, ты должен будешь погрузиться, как и они, и со всей своей признательностью, мы знаем, ты будете стремиться сделать для других то, что было сделано непосредственно для тебя».
Когда он закончил говорить, мы молча оставили это место, мое сердце было слишком переполненным, чтобы я смог ему ответить. Мы оставили бедную женщину на попечение светлого ангела высших сфер и были уверены, что ей будет предоставлена любая помощь для её развития.
Глава 23. Дворец Моих Предков — Неудача Мнимых Братьев
Выбравшись на окраину города, мы набрели на великолепный дворец, показавшийся мне одновременно знакомым и чужим. Бродя по городу, я был так сильно поглощен воспоминаниями о его земном двойнике, что чувствовал себя так, словно оказался в знакомом любимом месте во время кошмарного сна, и это место предстало в искаженном виде. Все, что ранее казалось прекрасным, было изуродовано. Часто в юности я разглядывал это красивое здание, испытывая при этом гордость, оттого что происхожу из славного рода, владевшего такой красотой такими обширными землями. А тут я увидел все это великолепие в полном запустении: потрескавшийся мрамор был изъеден пятнами, террасы и статуи — разрушены и обезображены, фронтоны здания — осквернены черной паутиной прошлых преступлений и несправедливостей, совершавшихся в стенах этого дома; прекрасные сады опустели, словно после нашествия саранчи. Наблюдая все это, я чувствовал горе и разочарование и с печалью в сердце последовал за моим другом внутрь дворца. По широким ступеням мы поднялись наверх, вошли в красивую дверь, которая открылась сама, чтобы впустить нас. Вокруг нас суетились и сновали взад и вперед темные духи. Мне показалось, что нас ждали. У последней двери Верный Друг снова покинул меня, сказав, что присоединится ко мне в другом месте. Обширное огненное пламя ослепило мои глаза, когда открылась последняя дверь, словно кто-то распахнул дверь огромной печи. Атмосфера стала раскаленной и удушающей. Я подумал сначала, что в помещении вспыхнул пожар, но постепенно слепящий огонь превратился в сияние темно-красного цвета, и по залу распространились волны серого тумана стального оттенка. Ледяной ветер пронзил меня до самого сердца, парализуя меня своим студеным дыханием. Странные волны, попеременно, то жара, то холода, были результатом активности интенсивного огня страстей и леденящего эгоизма и двуличия человека, который правил здесь как всемогущий принц. С самыми неукротимыми и ненасытными страстями он соединил крайний эгоизм и высочайшей пробы ум. Эти качества овладевали им по очереди, пока он был жив, вызывая в его поведении странную смену огненных страстей и холодного расчета. Теперь эти накатывающиеся волны исходили от него уже в духовном облике в этом духовном особняке и сменялись от жгучего холода до палящего жара без всякого перехода. Полновластный господин в своих земных владениях, он и здесь остался хозяином, но уже над духовными существами, окружавшими его. В конце огромного зала я увидел его самого. Он восседал на троне, которому разве что не хватало королевских знаков отличия. Стены зала были увешены древними коврами, но, увы! Все они выцвели и обветшали. Казалось, что мысли, жизнь и магнетизм этого человека вплелись в эти призрачные занавеси и испортили их своей порочностью. Вместо картин, изображающих охоту, плавающих нимф, коронованных морских богов, на стенах мелькали живые эпизоды прошлой жизни этого человека, во всей ужасающей полноте, перемещаясь, как тени волшебного фонаря на аррасских гобеленах. Огромные окна, в которые никогда не проникал солнечный свет, были завешены подобием того, что на Земле назвали бы красивыми бархатными занавесями. Теперь они более всего походили на саваны, наброшенные на скелеты, которые своими призрачными формами напоминали облик несчастных жертв его непомерных амбиций. Огромные серебряные кубки раскалялись добела при малейшем прикосновении к ним. На столах красовались драгоценные вазы. Повсюду царила атмосфера пиршества, гротескная насмешка в сравнении с земными удовольствиями. При моем появлении хозяин этого ужасного места поднялся со своего трона, чтобы произнести приветственную речь в мою честь. Я с ужасом узнал в нем духовный образ одного из предков моего рода, которым мы особенно гордились в семье, мне всегда говорили, что я очень похож на его портретные изображения. Тот же человек, то же величие красивого лица, сомнения нет! Но — ах! — Как страшно изменился его облик: печать стыда и бесчестья отмечала каждую черту, порок проступал сквозь маску, которой он по-прежнему старательно прикрывался. Здесь в Аду человек предстает таким, каков он, на самом деле, никакие силы, никакая власть не в состоянии скрыть ни одного из его пороков. А этот человек был настоящим чудовищем. Даже в ту чувственную и игривую эпоху он был известен своими грехами! Даже во времена, когда жестокость не считалась слишком большим пороком, он прославился своей крайней безжалостностью. Я видел все это отраженным на картинах вокруг него, и мне стало тяжело при мысли о таком сильном внешнем сходстве между нами. Я содрогнулся, вспомнив, с какой тщеславной гордостью мои родственники упоминали о кровном родстве с этим человеком и только по одной причине: он в свое время обладал почти королевской властью. И этот человек обратился ко мне сейчас с нескрываемым интересом, ибо я был его потомком. Он сказал, что рад видеть меня и хотел бы, чтобы я поселился с ним в этом дворце. Таинственной связью за счет нашего родства он мог оказывать влияние на мою земную жизнь и время от времени пользовался этим. Когда мной овладевали амбиции и гордыня побуждала меня встать на один уровень с сильными мира земного, каковыми некогда были мои предки, — это он являлся ко мне, питая и подстегивая мою гордость и мое высокомерие, которые были сродни его собственным. Именно он, по его собственным словам, подговаривал меня совершать такие поступки, которых я стыдился более всего и которых никогда не совершил бы, если бы представилась возможность начать всё сначала. А он утверждал, что делал это ради того, чтобы возвысить мое положение в мире, вложить власть в мои руки и сделать меня королем в какой-нибудь интеллектуальной сфере, если мне не удастся управлять страной. Через моё посредничество он хотел снова повелевать людьми, чтобы каким-то образом компенсировать своё изгнание в эту сферу тьмы и упадка. «Это ящик с гнилыми костями!» — кричал он. «Гадкое место! Но теперь ты здесь со мной и мы посмотрим, что можно сделать сообща, чтобы нагнать страху на них, живущих на Земле, если они не подчинятся по-хорошему. Я был очень разочарован на твой счет, о, потомок моего благородного рода! Я постоянно боялся упустить тебя. Годами пытался привлечь тебя к себе, но каждый раз какая-то незримая сила отталкивала меня. Как только мне казалось, что дело сделано, ты снова ускользал от меня и моего влияния, и я уже почти утратил всякую надежду. Но я не так-то легко сдаюсь. Когда я не мог быть рядом с тобой сам, я посылал тебе на помощь моих слуг. Да уж! Действительно — это были мои слуги! Ха — ха — ха! Да, так о чем, стало быть, я? А! И вот ты, наконец, сам явился. Ну, уж теперь-то ты от меня никуда не денешься. Смотри, какие удовольствия, и утехи я приготовил здесь для тебя».
Он взял меня за руку и повел к своему месту на троне, и мне показалось, что он весь пылает лихорадочным огнем.
Я поколебался, потом все же решил сесть и досмотреть спектакль до конца, молясь глубоко в сердце, чтобы меня не затронуло искушение. Я заметил, что он не предложил мне ни вина, ни еды. Он угадал, что я с презрением отвергну их. По его знаку для меня зазвучала прекраснейшая музыка, а я так долго был лишен блага вкусить от плодов Божественного искусства, что это сильнейшим образом подействовало на мои чувства. Зазвучал первобытно-призывной и чувственный мотив, похожий на пение сирены, когда она завлекает свои жертвы. Звук становился то громче, то тише, то совсем замирал, а потом нарастал с новой силой. Никакая земная музыка не может быть одновременно такой прекрасной и такой пугающей. Чаруя и возбуждая ум и сердце, она одновременно наполняла душу невыразимым чувством страха и омерзения.
Потом перед нами возникло огромное черное зеркало, и в нем я увидел гипотетическое отражение своей земной жизни и себя самого в душах и мыслях тысяч людей, которые в лихорадочном восхищении этой музыкой, которая вполне могла быть моей собственной, следовали зову самых низменных, но самых изысканных страстей. В конце концов, все они становились жертвами колдовских чар этой музыки.
Затем он показал мне многочисленные армии и огромные страны, порабощенные его властью и находящиеся под его полным контролем, ради достижения его собственных амбициозных целей, ради того, чтобы он стал деспотом из деспотов и тираном из тиранов на Земле. И его триумф, сказал он, я разделю вместе с ним.
И снова я увидел, как велика сила интеллекта и способность литературно излагать мысли! Ведь так легко мог я иметь все это, чтобы воздействовать мощью творческого воображения на смертных! Они написали бы под мою диктовку книги, проникающие в разум, интеллект и чувства человечества, а ложная позолота, скрывающая их реальную суть, заставила бы людей благосклонно и даже одобрительно принять самые возмутительные идеи и самые чудовищные учения.
Он развертывал передо мной картину за картиной, и все они демонстрировали, каким образом духи, обладая достаточной силой воли и знаниями, могут использовать земного человека как простое орудие для удовлетворения своей жажды власти и всяческого рода чувственных удовольствий. Многое из этого я знал и раньше, но никогда до конца не осознавал размах возможного вреда, могущего исходить от такого существа, как он, с такой, как у него, сильной волей, если бы не было сдерживающих сил, которые стояли у него на пути. Ему они известны лишь как незримо противостоящие ему силы, пресекающие все его попытки сотворить зло, если он не сумеет отыскать посредника в человеке, природа которого позволила бы им работать вместе, в полном единстве. И если так происходит, воистину горе и опустошение отмечают их путь и начинается чудовищный триумф зла, след которого остается в анналах всех времен. Теперь же, хвала Небесам, такой союз складывается все реже, поскольку человеческая раса и духовные сферы становятся все чище благодаря просветительной работе ангелов небесных сфер.
Последней перед нами предстала женщина такой ослепительной красоты, такого неотразимого очарования, что я даже на мгновение привстал, чтобы лучше разглядеть её и убедиться, что образ реален. Но в тот же момент между мной и поверхностью черного зеркала возникла туманная фигура ангела с лицом моей любимой. По сравнению с ней та женщина показалась мне вульгарной, нечистой и отталкивающей. Момент иллюзии был разрушен, и я понял, кто эта женщина, к какому сорту людей она относится. Такие сирены соблазняют, а потом предают мужчин, разрушая их души, таща их за собой в Ад, а сами они были и остаются бездушными.