Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец

– О Абу Усман, после твоих слов любые споры о трезвости и опьянённости запретны, ибо ты разрешил этот спор, показав пагубность опьянённости.

Опьянённость создаёт у человека ощущение, будто бы «я» упразднено, а на самом деле человеческие атрибуты продолжают существовать, и потому опьянённость – это «завеса».

А трезвость – значит зрить истинное существование (бака), в то время как атрибуты упразднены; вот подлинное раскрытие.

Нелепо полагать, что упоённость ближе к упразднённости (фана), чем трезвость, поскольку упоённость как свойство сильнее трезвости, ведь пока человеческие свойства набирают в человеке силу, ему далеко до знания. Лишь когда человек начинает умалять свои свойства, у искателей (Бога) возрождается надежда на такого человека.

Передают, что Яхья ибн Муаз написал Абу Язиду:

Что скажешь ты о том, кто пьянеет от одной капли из океана любви?

Баязид написал в ответ:

Что скажешь ты о том, кто, даже если бы все моря в мире стали океаном любви, выпил бы всё и попросил ещё, не утолив своей жажды?

Люди думают, что Яхья говорил об опьянённости, а Баязид – о трезвости, на самом деле всё наоборот.

Трезвый человек – это тот, кто не способен выпить даже каплю, а опьянённый человек – тот, кто выпивает всё и жаждет ещё.

Вино – инструмент опьянённости, но враг трезвости. Опьянённость требует того, что родственно тебе, а трезвость не получает удовольствия от пития.

Есть два вида опьянённости: опьянённость от вина дружбы (маваддат) и опьянённость от чаши любви (махаббат).

Первая имеет повод (ма"лул), возникая от видения блага (ни"мат); вторая же лишена мотивов, возникая от видения Благодетеля (мун"им). Видящий благо смотрит собою и потому видит себя. А видящий Благодетеля смотрит Им и от этого не видит себя, и потому хоть он и опьянён, однако его опьянённость является трезвостью.

Трезвость также имеет два вида: трезвость в небрежении (гафлат) и трезвость в любви (махаббат). Первая – это величайшая из «завес», а вторая – чистейшее из откровений.

Трезвость, связанная с небрежением, на самом деле и есть опьянённость; а трезвость, связанная с любовью, будучи опьянённостью, на самом деле является подлинной трезвостью.

Когда основа (асль) прочно утверждена, трезвость и опьянённость замещают друг друга. А когда ещё идёт поиск основы, трезвость и опьянённость лишены твёрдого основания.

Итак, когда подлинный мистик находится в процессе движения по Пути, трезвость и упоённость для него различаются между собой (ихтилаф), а когда Султан Истины являет Свою красоту, то и трезвость, и опьянённость представляются незваными гостями (туфайли), поскольку границы между ними стираются и конец одного – это начало другого.

Но и сами представления о начале и конце подразумевают разделённость, которая всегда относительна. В единении все разделения исчезают, о чём говорится в стихах:

Звезда вина – с рассветом заодно,

Что пьющий, что непьющий – всё одно!