Но одна лишь доктринальная вера содержит в себе нечто нетвердое; нередко затруднения, встречающиеся в спекуляции, отдаляют нас от нее, хотя мы постоянно вновь возвращаемся
к ней.
Совершенно иной характер имеет моральная вера, так как здесь безусловно необходимо, чтобы нечто происходило, а именно чтобы я во всех отношениях следовал нравственному
закону. Цель установлена здесь непоколебимо, и, насколько я понимаю, возможно только
одно условие, при котором эта цель связана со всеми остальными целями и тем самым
имеет практическое значение; это условие заключается в том, что существуют Бог и
загробный мир; я знаю также совершенно твердо, что никому не известны другие условия, ведущие к тому же единству цели при действии морального закона. Но так как нравственное
предписание есть вместе с тем моя максима (как этого требует разум), то я неизбежно буду
верить в бытие Бога и загробную жизнь и убежден, что эту веру ничто не может поколебать, так как этим были бы ниспровергнуты сами мои нравственные принципы, от которых я не
могу отказаться, не став в своих собственных глазах достойным презрения.
Таким образом, после сокрушения всех честолюбивых замыслов разума, стремящегося за
пределы всякого опыта, у нас остается еще достаточно оснований быть довольными им в
практическом отношении. Правда, никто не будет в состоянии хвастаться знанием того, что
Бог и загробная жизнь существует; а если кто обладает этим знанием, то это тот человек, которого я давно искал: всякое знание (если оно касается предмета одного лишь разума) может быть сообщено другим, и, следовательно, я мог бы надеяться видеть свое знание
обогащенным в столь удивительной степени благодаря поучениям этого человека. Но в
действительности это убеждение есть не логическая, а моральная достоверность, и так как
оно опирается на субъективные основания (моральных убеждений), то я не могу даже
сказать: морально достоверно, что Бог существует и т. д., а могу лишь говорить: я морально
уверен и т. д. Иными словами, вера в Бога и в загробный мир так сплетена с моими
моральными убеждениями, что, так же как я не подвергаюсь опасности утратить эти