всех внешних отношений, следовательно, также и от сложения. Стало быть, основу
внутреннего [содержания] вещей самих по себе составляет простое. Но внутреннее, присущее состоянию вещей самих по себе, не может также заключаться в их положении в
пространстве, фигуре, соприкосновении или движении (все эти определения суть внешние
отношения), и потому мы не можем приписывать субстанциям никаких других внутренних
состояний, кроме того состояния, благодаря которому мы внутренне определяем свое
собственное чувство, а именно кроме состояния представлений. Так появились монады, которые должны быть первовеществом всей Вселенной, хотя деятельная сила их состоит
только в представлениях, так что, собственно, они действуют лишь в самих себе.
По этой же причине в учении Лейбница принципом возможного общения между
субстанциями не могло быть физическое влияние, а должна была быть предустановленная
гармония. В самом деле, так как все имеет лишь внутренний характер, т. е. занято своими
представлениями, то состояние представлений одной субстанции не может находиться ни
в какой действенной связи с состоянием представлений другой, какая-то третья причина, влияющая на все субстанции вместе, должна согласовать их состояния друг с другом, и
притом не посредством случайного, в каждом отдельном случае особо оказываемого
содействия (systema assistentiae), а посредством единства идеи причины, которая
действительна для всех субстанций и от которой все субстанции должны получать свое
существование и постоянность, а стало быть, и согласование друг с другом сообразно
общим законам.
В-четвертых,
известное
учение