— Ладно. — Я глубоко дышал, стараясь успокоить бешено забившееся сердце. — Зиан, извини. Я не хотел тебе грубить. Просто…
— Брат, о чём речь! — Зиан, видимо, отмахнулся. — Это консерватория. Всё, что здесь происходит, здесь и остаётся. Ты не поверишь, чего я тут только ни выслушал. Когда ломает — никто себя не контролирует.
— У тебя вроде неплохо получается, — заметил я.
— Потому что я всегда умудряюсь припасти с собой лекарство, — усмехнулся Зиан. — Без него толком не отдохнёшь.
— Ты сюда отдыхать ходишь?
— Конечно. Ведь это единственное место, где можно сделать вот так.
Я услышал, как он встал и глубоко вдохнул.
— А-а-а-а-а! — сотряс стены и решётки оглушительный вопль. — Я ненавижу клан Чжоу! Драл их главу на помойке, и ему нравилось, слышите, суки?
Он разбежался и ударил по двери.
— Директор Цюаня — очкастая обезьяна! — Ещё один удар. — Спалю лесопилку к чертям собачьим! Видишь? — спросил Зиан совершенно спокойным голосом. — Где ещё так душу отведёшь? Накапливается…
Я хмыкнул. Интересный парень, этот Зиан. Раньше я таких не встречал.
— И тебя это устраивает? — спросил я. — Сидеть взаперти и орать бессмысленные слова?
— Меня, брат, ничего здесь не устраивает. И никого не устраивает. Жить приходится так, как они говорят. Но думать можно и по-другому. Я называю это свободой. Они считают, что наказывают меня, бросая в консерваторию. А я только здесь и живу. Здесь хотя бы всего того дерьма не видно, что всегда перед глазами.
Как же хочется пить… Есть ли такая сила, которая удержит меня, когда дверь откроется? Смогу ли я не взмолиться о глотке воды?
А может быть, нужно поставить вопрос иначе. Смогу ли я здесь лишить себя жизни? Оборвать мучения?
Ифу было на мне. Грязное, пропахшее медикаментозным запахом пота. Куртку снять, привязать к решётке, сделать петлю — проще простого. Эта мысль как-то успокоила, вселила надежду.
— Лей, — позвал Зиан. — Ты вообще как — поэзию любишь?
— Нет, — отозвался я.
— А чего так?
— А что, обязан любить? — огрызнулся я. — Кому нечего делать — пишут стишки. Мне какое дело?