«Завоеватель», недалеко от орбиты Терры, 14-е число, месяц Терминус
«Завоеватель» содрогался от непрерывных залпов орудий. С момента прибытия на орбиту Тронного Мира пушки не прекращали вести огонь. Надзиратели не щадили артиллерийские команды, забивая людей до смерти. Орудия вели огонь до полного отказа механизмов. Доклады о том, что запас боеприпасов подходит к концу, оставались безответными.
Легион это не заботило. Пожиратели Миров не слышали залпов, не чувствовали вибрацию палуб – их черепа сверлила музыка Гвоздей Мясника, уничтожая все иные ощущения.
Получив отказ первым ступить на Терру, Ангрон утратил все остатки сдержанности, и Легион поддержал его в этом.
В последние годы насилие и жестокость на «Завоевателе» были в порядке вещей. Рабы знали, что держаться надо по отдельности друг от друга и прятаться там, где только можно, уменьшая последствия великой резни, которая пришла после Трамасского Крестового похода. Не зная, куда можно было бы потратить свою ярость, легионеры устраивали сражения между конкурирующими подразделениями, окрашивая настил флагмана, и без того черный от крови смертных, кровью транслюдей. Наиболее пострадавшие отсеки судна были взяты под контроль лишь в после разыгравшегося чудовищного кровопролития, что, в свою очередь, породило еще большее насилие. Некоторые воины пробирались на посадочные палубы и вспомогательные ангары, стремясь вылететь с корабля вопреки приказам оставаться на борту.
Ангрон стал столь же неудержимым, каким был до Улланора. Он шагал по кораблю, словно источник живой ярости. Палубный настил сотрясался от его поступи, а воздух дрожал от его слов. Там, где он проходил, жизнь прекращалась, но когда он узнал, что его сыновья пытались покинуть «Завоеватель», ярость примарха окончательно вышла наружу, прокатившись кровавым валом по Легиону.
– Никто не должен покидать корабль, – ревел он. – Я буду первым! Никто не возьмет черепа на поверхности Тронного Мира раньше меня!
Кхарн бежал по следам своего генетического отца. Там, где ступал демон-примарх, металл исходил жаром. Нестерпимое пекло следовало за Ангроном, как и его ярость. Смертные бежали от него прочь – все, кто не падал в конвульсиях с кровоточащими глазами или не набрасывался на других несчастных в ужасных вспышках насилия.
– Кхарн, у меня доклады о полуроте, пытающейся прорваться к девятнадцатому ангару, недалеко от твоей позиции.
– Хн-н-нх, – Кхарн проглотил кровавую слюну. – Мы почти на месте, Лотара, – ответил он. – Ангрон знает.
Разговор с повелительницей корабля немного успокоил его ярость, но этого было мало. Он попытался сконцентрироваться.
– Это не хорошо.
– Я… я… хн-н-нх, я бы согласился, – Кхарн наконец-то совладал с собой.
– Вы не высадитесь вперед меня! – ревел Ангрон, пока бежал впереди. – Я буду первым!
– Я должен идти, – выругался Кхарн и побежал за отцом.
Ангрон легко вырвался вперед. Его меч был обнажен, источая за собой черные испарения. Кхарн нагнал его, когда тот прокладывал себе кровавую просеку через сотню Пожирателей Миров. Глупцы набросились на двери ангара, невзирая на то, что они были запечатаны по приказу Кхарна. Тяжелые ворота несли на себе следы ожогов от применения мелта-зарядов: непокорная рота мало что успела сделать до того, как появился отец, дабы наказать их за самонадеянность.
А Ангрон преподавал свои уроки лишь лезвием меча, и все они были смертельными…
– Как вы посмели? Как вы посмели! – ревел примарх. Он разрубил одного из своих сынов по полам от шлема до паха. На пути к жертвам меч издавал вой, а кровь кипела на его гранях. И без того огромный, Ангрон с момента преображения приобрел колоссальные размеры – на его фоне Астартес казались лишь карликами. Он поймал одного левой рукой – пальцы легко обхватили грудь космодесантника – и несколько раз впечатал его в стену. Бронированные руки легионера пытались разжать хватку Ангрона, но ничто более не могло освободить Пожирателя Миров.
– Я буду первым на Терре! – ревел Ангрон. – Ты не достоин! Эта честь выпала мне! Кхорн требует этого! Кровавый Бог требует этого! Ты будешь гореть в озерах огня за свою дерзость!
Некоторые конечности примарха были изломаны. Его бронзовые доспехи, поглощенные демонической плотью, не могли уберечь тело от всех от ударов, что обрушивались на него. Брызги обжигающего ихора шипели над противниками Багряного Ангела, лишая зрения тех, кто не носил шлемов. Кожа вокруг его ран быстро затягивалась и Ангрон не обращал внимания на атаковавших легионеров, продолжая бить о стену воина, зажатого в кулаке.