Рядом с ним стоял урядник Щукин. Низкорослый, скупой в движениях, лысый, с лицом царька, привыкшего разносить подчиненных.
Капитан знавал эту личность, замечательную во многих отношениях. «Шкура» он был еще та, что ни на есть отъявленная, но, видать, Богом меченная, коли пережил даже самого Бухарина, который считался с ним, а случись, и совета выспрашивал. Верно одно: службу Щукин знал тонко, а обязанности свои выполнял с таким зверским рвением, что из рядового выбился поначалу в унтеры, а затем и урядником был назначен. Оттрубив «по чести и совести» двадцать семь годков, он заслужил гроздь серебряных медалей от начальства, а заодно и ненависть подчиненных, для коих был злым гением. «Мордобойником» он слыл отменным, правда, и храбростью обделен не был; однако перед начальством держался, как мышь перед котом, вызывая тем самым презрение у господ офицеров.
У Преображенского к уряднику добавилась еще и личная неприязнь из-за глупого убийства христарадника в корчме. Многое мог бы сказать калека, если б не щукинская пуля. «Видно, помру, не дождусь, когда сего секача выкинут из Охотска взашей».
* * *
В настороженной тишине на совесть побеленного кабинета офицер четко отрапортовался. Михаил Иванович глянул ровным взглядом невозмутимого отца-командира и учтиво поздоровался.
Зато урядник воззрился столь свирепо, что, по совести сказать, более тешил, нежели пугал.
Не смея дрогнуть шпагой, Андрей смешливо «поедал» блестящую лысину урядника, напоминавшую распаренное колено. Ну и рожа была у Щукина! Так и чудилось, будто вот-вот взорвется брандкугелем92.
− Рад вас видеть, Андрей Сергеевич, − начал Миницкий. − Прошу, садитесь. Ну-с, хоть сюда.
Он указал на стул. Преображенский присел на край, уткнув ножны шпаги в дубовый паркет. Командир устроился за столом напротив, любезно улыбнувшись.
− Капитан, в нашей беседе я положительно желал бы видеть вас скорее даже не офицером, нет… а прежде гражданином Отечества. Разумеете?
Андрей согласно кивнул.
− Полагаю, решительно нет надобности нам с господином Щукиным распространяться о важности сего обстоятельства. Доказательство оного − ваша встреча. Мое разрешение на передачу судна, капитан, не что иное, как немалое доверие к вам. Согласны? Иначе, mon cher, мой выбор пал бы на другого. Тем не менее, я прошу вас поклясться честью, что вы и звуком не обмолвитесь о notre conversation93, пусть даже под пыткой. Гибельно для нас: многим знать многое.
Последняя фраза прозвучала тихой говорью, как гвоздем по стеклу. И сразу же Преображенский ощутил неприметное мозжание в суставах. От слов этих тянулось пепельной тенью тревожное, смутное предчувствие − быть беде.
− Клянусь честью, ваше превосходительство, − не показывая вида, живо произнес он и бросил косой взгляд на Щукина.
− Темное дело заварилось, Андрей Сергеевич. Помышления за океаном, ан смерть-то за плечами. Ох, не по нраву мне сие. Разделяете, Архип Петрович? − обратился через плечо Миницкий к хмурому Щукину, стоявшему у приоткрытого окна.
− Факт налицо, − буркнул тот. При этом пятна желтого пригара на широких простолюдинских скулах потемнели и казались теперь синяками. И без того крохотные глаза превратились в азиатские щелочки.
− Так-то оно так, да токмо ежели б моя власть, Михаил Иванович… Сему молодцу пожар Купеческой не спустил бы-с. А то, вишь, руки умывает − в океан собрался. Спору нет, дело делом, но факт налицо, будь он неладен! Собака-то зарыта в его доме. А посему и ответчиком ему быть. Опять же, умственная боль, − Щукин наморщил лоб. −Что прикажете с двумя сотнями погорельцев делать? Белугами воют, пройтить нет никаких возможностев.
«Сво-лочь! Без ножа режет… гад!» − перчатка Преображенского лопнула на сжатой в кулак руке, он едва сдерживал себя. Теперь всё зависело от настроения адмирала порта. Стоило ему разделить бред урядника и… адью, Государев пакет, американские берега, славный фрегат «Северный Орел»… «Ужели его превосходительство окажется таким простофилей… пойдет на поводу у Щукина?»
− Архип Петрович! − острожился Миницкий. Лицо его посуровело, усы сердито приподнялись вверх. − Дело сделано, прошлого не воротишь. Глаз наметанней должен быть. За порядок и спокойствие в городе вы, голубчик, в ответе. Вот так-то! И довольно.
Урядник посерел от досады и бессилия, но перечить не решился. Напротив, придвинул стул ближе и пыхтящим самоваром воссел на него, склонив лысую голову набок.
ebooksa