Кроме того, вообще полезно измождение плоти для сохранения внутренних сокровищ души («да дух спасется», 1 Кор. 5:5). [4213] Поэтому мы «наказуемей, да не с миром осудимся» (1 Кор. 11:31–32), ибо грех не отпускается без страданий вольных или невольных. [4214] От всего греховного нужно устраниться, ибо «плоть и кровь», похоть и гнев, Царства Божия не наследуют (1 Кор. 15:50); [4215] христиане должны сбросить «образ перстного» (1 Кор. 15:49), т. е. страсти, и облечься «во образ небесного», т. е. добродетели, [4216] чтобы, в конце концов, испразднился «последний враг» (1 Кор. 15:26), самовластие, через которое входит смерть. [4217] Они должны «ходить духом» (Гал. 5:16), т. е. в целомудрии, терпении, смирении, созерцании, богословствовании, молитве. [4218]
На последнем, т. е. на духовно-созерцательной жизни («благочестии», 1 Тим. 4:8), нужно сосредоточить главное внимание, ибо оно важнее «телесного обучения», телесных подвигов, [4219] и в этой жизни <должно> возрастать непрерывно, «простираясь в предняя» (Фил. 3:13) в восхождении к Логосу, и с Ним, как Предтечей (Евр. 6:20), <возрастать> на небеса, восходя в Нем от славы в славу (2 Кор. 3:18) по ве́дению. [4220] Если, отряхая с себя тление греха, мы достигнем того, что имеем тело Христово (1 Кор. 12:27), то нужно позаботиться и о том, чтобы иметь ум Христов (1 Кор. 2:16), т. е. думать так, как Христос, иметь в себе силу духовного ве́дения. [4221]
Как во Христе обитала полнота Божества существенно (Кол. 2:9), так можно обитать и в нас благодатной полноте Божества, состоящей из духовных созерцаний. [4222] Кто будет жить по плоти (Рим. 8:13) и, чуждаясь созерцаний, держаться буквы Писания, тот «умрет», т. е. лишится духовной жизни и самой возможности возвратиться к ней. [4223] Впрочем, всякое наше познание несравнимо стоит ниже познания будущего века. Оно является «зерцалом» и «гаданием» (1 Кор. 13:12). «Зерцало» — совесть, имеющая в соединении добродетелей как бы отобраз Божественного лица; «гадание» — ве́дение, являющееся лишь намеком на непосредственное блаженное ве́дение Бога; все это образы того сияния добродетели и ве́дения, которым возблистают праведные в будущей жизни. [4224] Ныне же мы понимаем Бога лишь «отчасти» (1 Кор. 13:9), т. е. из энергий Его, а не по существу. [4225]
Но все же и именно это сравнительно слабое духовное строительство и дает такие плоды. Кто созидает на основании веры «злато» (1 Кор. 3:12) возвышенного богословия, «сребро» чистой жизни, «камение честное» Божественных помыслов, а не «дрова» идолослужения, «сено» неразумной жизни, «тростие» страстных помыслов, дела того проявятся на огне духовного воспитания, причем дурные дела сгорят, а естественные силы души спасутся, т. е. восстановятся. [4226]
Как на всех ступенях духовной жизни должна раскрываться жизнь человека, показывают таинственные предписания апостола относительно покрытия главы мужчинами и женщинами (1 Кор. 11:3). И прежде всего, на первой стадии практической философии. Всякий «муж» (разумеется «верный», ибо главою его является Христос), [4227] т. е. деятельный ум, имеющий «главою» слово веры («Христа»), бесчестит свою главу, если «покрывает» ее, т. е. ставит выше нее что-либо из вещей временных; а «жена» такого ума, т. е. делание (ἕξις πράξεως), хорошо поступает, если покрывает свою главу — а глава ее — муж, т. е. ум, — благонравными помыслами. Так почитается и глава веры (Христа) — Бог. То же нужно сказать и о стадии естественного созерцания. Созерцательный ум бесчестит свою главу — Логоса, созерцаемого в природе, как духовную творческую Причину, если ставит выше Логоса что-либо видимое и внешнее; жена же ума, чувство, при помощи которого и созерцается мир, должно иметь покрывало — познание духовных идей (λόγοι) бытия; отлагая этот покров, она бесчестит ум, давая повод склониться к чувственной стороне мира и к страстям. <При нормальном положении вещей> Логос возводит созерцательный ум к Своей главе — Уму. Наконец, на высшей стадии таинственного богословия ум, удостоившийся неизреченного экстатического единения с Богом, не должен покрывать главу свою, т. е. представлять неизреченно познанное Божество в формах рассудочного мышления; мысль (жена) же в таком случае должна быть чистой от всякого покрова чувственных мечтаний.
Так должен поступать ум тогда, когда он творит молитву, ищет научения в идеях добродетели и в естественных и премысленных созерцаниях, и тогда, когда он пророчествует, сообщает другим о том, что им достигнуто. Покров благочестивых помышлений необходим на главе жены «ангел ради» (1 Кор. 11:10), помыслов совести, имеющих судить нас на последнем суде (Рим. 2:15), или злых демонов, наблюдающих за нашей деятельностью, чувствами, мыслью, чтобы лишить их нравственного сознания (разумного различения), благочестивого созерцания природы и Божественного ве́дения и склонить к пороку, чувственному блужданию мысли и безбожию. [4228]
Кто преуспевает в духовной жизни, тот становится «воней жизни в жизнь» (2 Кор. 2:16), примером своим ведет к добродетели, или от жизни деятельной — к жизни созерцательной, и «воней смерти в смерть», ведя от умерщвления плоти к умерщвлению страстных помыслов. [4229] Сам апостол прошел все три указанные ступени духовного развития (или соответствующие им чины ангельские) и достиг высших просвещений на них (прошел три неба), так что сподобился и неизреченного мистического восхищения (2 Кор. 12:2). [4230]
В послании к галатам, которые были более духовными, чем другие (например, коринфские) христиане, апостол более говорит о жизни духовного человека. Таков тот, кто распялся миру (Гал. 6:14), отрешился от вольных страстей, и мир распял себе, оставаясь непреклонным перед невольными искушениями мира — страданиями, [4231] и, таким образом, сораспялся Христу (Гал. 5:24). [4232] Во Христе превзойдена правда писаного и естественного закона: нет ни обрезания, ни необрезания (Гал. 6:15). [4233] То было поправкой твари ради закона, а это — сошло на служение твари вместо Творца. [4234] В Нем нет <ни> мужеского пола, ни женского (Гал. 3:28; Кол. 3:11), т. е. ни гнева, ни пожелания, этих признаков страстной жизни; [4235] нет «ни иудея, ни эллина», ни узкого единобожия иудеев, ни многобожия язычников: «ни варвара и скифа», т, е. противоборства, добровольного разделения среди людей, «ни раба, ни свободного», т. е. недобровольных разделений среди люден, но во всех находится Христос, как в Своем Царстве, признаки которого — смирение и кротость. [4236]
В послании к более совершенным ефесянам апостол останавливается на более возвышенных частях учения, постигая всю «широту» добродетели, «долготу» ве́дения и «глубину» (Еф. 3:18) таинственного богословия, [4237] возводя на вершины таинственного познания Христа как Бога, [4238] открывая все домостроительство Божие на всей истории его протяжения, начиная еще с ветхозаветных праведников (Еф. 1:12: «прежде уповавшим»), которые еще и до Христа, по некоему естественному побуждению, уверены были, что Создатель твари будет и Спасителем ее от тления, [4239] и кончая последними временами, когда Господь, явившись, соединил в Себе и «ближних» (стоящих под законом), и «дальних» (вне закона, Еф. 2:14–17), [4240] и теперь соединяет в теле добродетели движения чувств (этих «дальних» Логоса) и ума («ближних»), разорив «средостение» (Еф. 2:14; Кол. 2:14) закона плоти и уничтожив «рукописание» грехов. [4241] Но апостол углубляется в великую тайну домостроительства и за пределами веков, высказывая ожидание, что в веках грядущих Бог еще покажет «богатство славы» (Еф. 1:18) Своей, что как бы противоречит словам его в 1 Кор. 10:11, что «до нас достигли концы веков». Чтобы правильно понять мысль апостола, нужно помнить, что вся история Божественного домостроительства разделяется на два периода: на века, определенные на осуществление Божественного совета о вочеловечении Сына Божия, на то, чтобы Бог стал человеком, и на века, предназначенные на то. чтобы человек стал богом, достиг обожения. Нас уже достигли века первого периода, но еще не завершились века второго. Впрочем, во Христе и эти века достигли нас, или в том смысле, что мы уже теперь во Христе причастны обожения потенциально, хотя полное его осуществление будет иметь место в будущем веке, или в том, что по переходе к другой жизни по смерти мы оставляем сей век деятельности и начинаем пассивно воспринимать обожение будущего века. [4242]
Это будущее состояние предвкушаем и теперь, будучи восхищаемы «на облаках» созерцания (1 Сол. 4:17) в «воздух» мистических озарений, где всегда пребываем с Господом. [4243] Этому предшествует убиение антихриста (2 Сол. 2:8), закона плоти, увлекающего человека ко всему чувственному и греховному, и заслоняющего духовные очи от созерцаний. Убивает его Логос, являясь в душе и показывая различение добра и зла, истины и лжи, вечного и временного, божественного (духовного) и вещественного. [4244] Ибо Слово Божие острее всякого меча и проходит «даже до разделения души же и духа» (Евр. 4:12), т. е. знает, какие помыслы наши душевны, откосятся к естественной добродетели, и какие духовны и стоят выше условий естества, «членов же и мозгов», т. е. знает и способы перехода (сочленения) от подвигов добродетели к уразумению идей (λόγοι) ве́дения, и судит «помышления и мысли сердечные», т. е. различает сокровенные расположения души к указанным подвигам и помышлениям и самые причины их в душе. Для Него нет сокровенной твари, ибо Он как Творец знает все из Своих творческих идей (λόγοι). [4245] Это Слово и вселяется в душу подвижника, проникая ее всю и сообщая ей истинную жизнь, [4246] ибо Он «вчера и днесь, той же и во веки» (Евр. 13:8), всегда в нас является и всегда воплощается. [4247]
IV. <Избранные примечания к переводу «Вопросоответов к Фалассию» [4248] преп. Максима Исповедника>
Λόγος есть слово внутреннее (идея, разум) и внешнее (слово). Логосы-идеи мира суть проявления Божественного Логоса-Слова (Amb., 1081ВС).
Закон и мудрование плоти сближаются с понятием «яже на земли» (Кол. 3:5): Cap. de charitate, I, 83; Thal. LXIV, 305BD. Это — естественный закон в его извращенном грехом состояний (ср.: Thal. XXVI, XXIV), естественные страсти, подпавшие державе греха — удовольствию (Ad Thomam, 1044А), преобладание чувства и чувственности (Amb., 1121А, 1132А).
Речь идет о таинственном воплощении Логоса в душе подвижника, являющемся повторением Его видимого воплощения (Thal. XL, 400С; XXII, 321В, р. п.: с. 117; Orat. Dom. expos. 889С; Amb., 1084CD; Cap. quing. I, 18) и одним из моментов Его всеобщего воплощения (в идеях) — в мире, в Писании (Amb., 1285D). Воплощается Логос через Свои идеи (Amb., 1084C; Thal. XXII, р. п.: с. 117), поскольку эти идеи усвояются и постигаются подвижником (Cap. theol. II, 21). Это постижение идей является вкушением, причащением Логоса, усвоением тех или иных членов пасхального Агнца (Amb. 1364С).
Здесь отмечается объективное (онтологическое) и субъективное (психологическое) значение идей: 1) как творческих сил Логоса и 2) как наших мысленных постижений об этих силах; отмечается здесь также и тесное соотношение, мистическое тождество этих идей.
Идеи (λόγοι) вообще суть основоначала, по которым создано и которыми управляется все бытие; это, иначе говоря, — законы бытия (Amb., 1280А). В частности, идея добродетели есть не что иное, как закон естественных сил человека (Ad Marium // PG 91, 24В); отсюда — это норма жизни (Thal. LXIII, 709С), образующее начало каждой добродетели (Amb., 1108D). По существу, каждое такое начало представляет собою проявление в человеке идеи Божией о нем, благой воли Божией, определяющей его жизнь, и является одним из моментов причастия человека Божеству и пребывания Бога в человеке (Amb., 1081D–1084А). Внешне оно закреплено в заповеди Божией, этом конкретном выявлении воли Божией, и по существу тождественно с ее идеей. Познание идей добродетелей (Thal. XXIV) или заповедей (Thal. XXXVI) составляет высшую созерцательную стадию в жизни подвижника (Myst., 24, 709А): на ней он от простого исполнения внешних подвигов (τρόποι добродетели) переходит к разумному и сознательному их усвоению (постижению их λόγοι, Myst., 24, 709А; Thal. X, р. п.: с. 78; Thal. LIV, 521C). В данном случае идеи добродетелей выступают уже как духовные созерцания, или помыслы (λόγοι) о добродетелях. Они имеют в виду понимание смысла и целей добродетелей и подвигов, вложенных в них целей промысла и суда (Amb. 1297А; Thal. LXV, 756D), выяснение сродности их природе человека, степени приближения в них к Богу (Myst., 24, 709А). Они являются созерцаниями о смысле, значении, важности и привлекательности добродетелей, условиях и приемах их осуществления и т. п. Словом, они представляют собой размышления о добродетели, «добродетельные помыслы» (Thal. X, XXII, XXXIV, р. п.: с. 78, 117).
Комментарии
1
В электронной книге все «примечания-звездочки» помечаем отдельно, как комментарии.
2
ebooksa