Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

429

Κατὰ τὴν ἀνάστασιν; возможен перевод: «вследствие (согласно, по) Воскресения» Эриугена переводит: per resurrectionem.

430

В этом предложении неудобовразумительным представляется выражение δί ἣν. Женский род, вероятно, подразумевает здесь слово σάρκωσις или ἐνανθρώπησις. В своем переводе мы следуем за Эриугеной, который прямо указывает на Воплощение (per quam, videlicet incamationem).

431

Τὴν πρὸς ἀθανασίαν ἀνάκλησιν; о значении слова ἀνάκλησις (букв. «отозвание, призыв обратно»; Эриугена — revocationem) см.: Lampe G. W. Н. Op. cit., р. 107.

432

Схолия: «Первым грехом он называет изменение произволения, которым не обладал Господь, хотя Он и подлинно воспринял страстность по естеству, которая была наказанием за изменившееся произволение Адама. Поэтому только Он один — „в мертвых свободь“ (Пс. 87:6), не имея греха, через который возникла смерть».

433

Пометка на полях: «Разумеется — творить и ведать грех по произволению».

434

Аналогичная пометка: «Конечно, стать страстным по природе Адамом в наказание за грех произволения. Не ведая его, Господь стал грехом, восприняв, как человек, по плоти естественную страстность, происшедшую вследствие греха произволения».

435

Суть этих мыслей преп. Максима, вероятно, сводится к тому, что «тленность» и «смертность» нашего естества (то есть «второй грех»), порождающие физическую немощь, часто становятся препятствием к осуществлению наших порочных наклонностей и помыслов Поэтому и «стать грехом», то есть унаследовать присущую человеческому естеству после грехопадения страстность (τὸ παθητόν — в смысле способности что-либо претерпевать, «страдательности»), тленность и смертность, лучше, чем «творить и ведать грех», то есть осуществлять порочное произволение, уподобляясь в этом праотцу Адаму. Характерно, что св. Григорий Палама, как и многие другие греческие отцы Церкви, считал, что мы унаследовали от Адама смерть, а не вину. Поэтому грех Адама был не коллективным грехом человеческого рода, но чем-то вроде «порчи» человеческой природы. Личная ответственность людей принимается во внимание лишь постольку, поскольку они подражают Адаму; их врожденной наследственностью от него является лишь тление и смерть, которые, в свою очередь, ведут их ко греху. Таким образом люди вовлекаются в некий порочный круг смерти и греха (см.: Meyendorff J. A Study of Gregory Palamas. Aylesbury, 1975, p. 125). Именно в смысле «подражания Адаму» и следует понимать легкий переход к первому лицу, который наблюдается в данном «вопросе» преп. Максима («мой грех» и т. д.).

436

Букв. «в котором и существует предмет (τὸ χρῆμα) мудрости».

437

Пометка на полях: «[Придерживаться] умопостигаемых и вечных [вещей], а [избегать] — чувственных и преходящих».

438

Пара противоположностей ἡδονή — ὁδύνη постоянно встречается в произведениях преп. Максима. Она в своей сопряженной нераздельности составляет существенное свойство человеческого бытия после грехопадения и является результатом добровольного отречения человека от своего Творца. См.: Schönborn Ch. Plaisir et douleur dans l"analyse de S. Maxime, d"apres les Quaestiones ad Thalassium // Maximus Confessor. Actes du Symposium sur Maxime le Confesseur Fribourg, 1982, p. 273–284.