– Дьявольщина… – сокрушенно произнес господин Арно, осторожно придержав Бруни за руку. – То есть все? Костер? Когда?
– Завтра утром, – угрюмо ответил Бастиан. – Давайте ключи от камеры, пойду к ней.
Аделин сидела на лавке с таким видом, словно находилась у кого-то в гостях. Простое, но красивое платье, волосы, аккуратно заплетенные в косу, идеальная осанка – и Бастиану показалось, что стены камеры уплывают куда-то прочь, и девушка теперь просто сидит где-то с книгой в руках, и нет больше ни тюрьмы, ни грядущей казни. Увидев Бастиана, Аделин вздрогнула, ее лицо из спокойного и гордого вдруг стало растерянным и несчастным, словно она как-то сразу все поняла и утратила последнюю надежду.
– Что? – прошептала она.
Бастиан отпер дверь камеры, неожиданно подумав, что Аделин может решиться на побег. Вошел, сел рядом и негромко сказал:
– Аделин, бургомистр подписал указ о вашей казни. Муниципальная власть признала вас виновной в злонамеренной волшбе и насылании безумия на Курта Гейнсборо.
Дьявольщина, у него язык отказывался говорить! Несколько мгновений Аделин сидела неподвижно, лишь губы шевелились, словно она беззвучно молилась. Потом по ее щеке пробежала слезинка, и Бастиан услышал едва различимый шелестящий шепот:
– Я невиновна. Я не делала этого.
– Я знаю, – сокрушенно произнес Бастиан. – Но ни я, ни свидетели не смогли его переубедить.
Аделин удивленно посмотрела на него, словно не поверила в услышанное.
– Вы мне верите?
– Верю, – кивнул Бастиан.
Лицо Аделин дрогнуло.
– Вы, инквизитор, верите ведьме? – спросила она.
Бастиан снова кивнул и осторожно взял ее за руку. Аделин на мгновение замерла, словно его прикосновение было капканом, а потом сжала его пальцы.
– Верю, – ответил Бастиан. – Потому что вы ни в чем не виноваты, Аделин. Убийца девушек подставил вас потому, что вы помогли мне открыть часть правды о нем. И у меня в руках списки, в которых есть его имя. И вы… – Он сделал паузу, собираясь с духом, а потом сказал: – Вы важны лично для меня, и он это понимает.
Аделин смотрела на него так, словно хотела, чтобы он замолчал. Чтобы он не произнес больше ни единого слова.
– Пообещайте мне одну вещь, – сказал Бастиан и вдруг неожиданно для себя самого поднес ее пальцы к губам и очень тихо произнес: – Пообещайте быть сильной. И верьте мне, что бы ни случилось. Хорошо?
Аделин всхлипнула. Сейчас, в тюремной камере, она была такой маленькой и слабой, что у Бастиана сжалось сердце.
– И вы… – так же тихо промолвила Аделин. – Поклянитесь именем и памятью вашего отца, что поможете Уве. Пожалуйста, Бастиан. Это единственное, о чем я могу вас попросить.