Противостояние

Он сверлил Изиду взглядом.

– Ты ведь так и не знаешь, с кем мы тогда в действительности сражались, не так ли?

Изида покачала головой. Ходило много разных слухов о том, кто управлял чернильными поганками. Слухи распускали предатели библиоманты, чуть ли не неизвестные потомки Розенкрейцев и Антиква, хотя с ними никто никогда не сталкивался лично.

– Участились сообщения, что поганок видели между страницами мира, – сказал Арбогаст. – Погибшие и изгнанные выходят из глубин убежищ на свет. У них есть вождь, и они следуют его приказам.

О чернильных поганках она слышала, но сама за время всех своих прыжков не столкнулась ни с одной. Может, потому, что ей всегда хватало сил выбирать самый короткий путь и её остановки между страницами в большинстве случаев занимали только считаные секунды.

– Кто же за ними стоит? – спросила она, поскольку Арбогаст опять замолчал.

Чашка с горячим чаем обжигала ему руки, но он, казалось, не чувствовал ни боли, ни желания пить. Сквозь вьющийся от чашки пар он устремил свой цепкий взгляд на Изиду, и в глазах его она прочитала то, что заставило её содрогнуться. Аттик Арбогаст испытывал страх.

– Наша праматерь, – ответил он, – Федра Геркулания.

Глава восьмая

Федра Геркулания, согласно мифам, была праматерью библиомантики, первой и могущественнейшей из всех, кто ткал книжное волшебство. Библиоманты ссылались на неё, тоскуя об идеализированной античности, колыбели ранней литературы. Об эре, уходившей в глубь тысячелетий, задолго до первой книги, когда знания хранились на папирусах и глиняных табличках.

– Ну конечно, – процедила Изида насмешливо, – Федра.

Ни единый мускул не дрогнул в лице Арбогаста.

– И как только я мог подумать, что ты мне поверишь!

– Федра – это вымысел, Аттик, легенда. Её никогда не было!

«И у меня есть доказательство», – подумала она, но остереглась произнести вслух. Решив написать историю библиомантики, Зибенштерн изобрёл Федру Геркуланию, пустое имя на бумаге.

– Ты права, – сказал Арбогаст. – Федра, о которой нам рассказывали в детстве, – миф, сказка, парочка скла́дных предложений, чтобы отправить ребёнка в постель. Она была видением, фантомом – может, даже игрой ума.

Глядя Аттику прямо в глаза, Изида хотела его разоблачить: она с нетерпением жаждала выведать, что ему нужно на самом деле.

Она знала, что библиомантика была изобретением Зибенштерна, перенесённым им на бумагу в девятнадцатом веке. Первый библиомант оказался значительно сильнее, чем Федра в самых фантастических историях о ней. Северин Розенкрейц, он же Зибенштерн, написал «Книги творения» для создания собственного мира, в котором всё вращалось вокруг чтения и литературы. Когда Изида отправила его в изгнание, он был сломленным стариком, задолго до того добровольно отказавшимся от своего могущества.

– Неужели ты и правда считаешь, что Федра когда-либо существовала? – спросила она.

Арбогаст покачал головой: