Гайдзин

– Все и ничего, господин. – Три века Инэдзин и его предки служили этой ветви Торанага. Как хатамото, он не страшился говорить правду – в этом состояла его обязанность. – Земля была обработана усердно и унавожена как полагается, урожай зреет, но крестьяне говорят, что в этом году будет голод даже здесь, в Кванто.

– Насколько жестоким будет голод?

– Чтобы спокойно пережить этот год, нам понадобится рис из других мест, а в других местах будет еще хуже.

Ёси вспомнил то, что Хосаки уже рассказала ему, и остался очень доволен ее дальновидностью и бережливостью. И он был очень рад, что у него есть такой вассал, как Инэдзин, – редко найдешь человека, которому можно было бы доверять безоговорочно, еще реже найдешь такого, кто говорил бы правду – правду, основанную на истинных фактах, а не на стремлении к собственному возвышению.

– Дальше?

– Все верные самураи горят нетерпением, взирая на тупик, в который зашло противостояние бакуфу и мятежных внешних правителей Сацумы, Тёсю и Тосы, их самураи также недовольны, главным образом из-за обычных проблем: плата за службу, установленная столетие назад, обрекает их на все большие тяготы, все труднее выплачивать проценты по неуклонно растущим долгам и покупать рис и пищу по ценам, которые увеличиваются и увеличиваются. – Инэдзину хорошо были знакомы эти проблемы, ибо большинство его родственников – они так и остались самураями – жили в крайней нужде. – Каждый день сиси набирают новых сторонников, если не открытых, то, безусловно, тайных. Крестьяне послушны, как им и положено, чего не скажешь о купцах, но все, исключая лишь большинство купцов Иокогамы и Нагасаки, хотят изгнания гайдзинов.

– А сонно-дзёи?

После недолгого молчания старик сказал:

– Как многие вещи на этой земле, господин, этот боевой клич отчасти правилен, отчасти нет. Все японцы презирают гайдзинов сильнее, чем китайцев, сильнее, чем корейцев, все хотят, чтобы они ушли навсегда, все почитают Сына Неба и верят, что его желание изгнать их является правильной политикой. Из двух десятков людей, прибывших сюда с вами сегодня, двадцать, я думаю, поддержали бы эту часть сонно-дзёи. Как и вы поддерживаете ее, при условии, что именно сёгунату будет принадлежать светская власть для выполнения его пожеланий, в соответствии с порядками, установленными сёгуном Торанагой.

– Совершенно справедливо, – согласился Ёси, но в самой глубине сердца он знал, что если бы он обладал на тот момент верховной властью, он никогда бы не допустил подписания самого первого Соглашения, тогда императору незачем было бы вмешиваться в дела сёгуната, и он никогда не позволил бы, чтобы Сына Неба окружали люди с подлыми мыслями, которые обманывали бы его.

Но все равно, в противоположность сонно-дзёи, если бы у него была власть, сейчас он сам пригласил бы некоторых гайдзинов в страну, пока у него было время. Но только на своих условиях. И только для торговли тем, что ему было нужно. «Только имея корабли и пушки, как у них, – думал он, – можем мы запретить им ступать на нашу землю, изгнать их из наших морей и наконец выполнить наше историческое предначертание – возвести императора на Трон Дракона Китая. А затем, с их миллионами солдат и нашим бусидо, мы заставим весь мир гайдзинов склониться перед нами».

– Продолжай, Инэдзин.

– Мало что можно сказать, чего вы уже сами не знаете, господин. Многие боятся, что юный сёгун никогда не станет мужчиной, многих тревожит его менее чем разумный Совет, многие потрясены, что вашему мудрому предостережению против его визита в Киото в качестве просителя не вняли, многие сожалеют, что вы не контролируете родзю, чтобы провести необходимые перемены: сделать бакуфу неподкупными, разумными и остановить распад.

– Сёгун есть сёгун, – сердито сказал Ёси, – и все обязаны поддерживать его и его Совет. Он наш господин и как таковой должен пользоваться всецелой поддержкой.

– Я полностью согласен, господин, я лишь стараюсь как можно лучше передать вам настроения самураев. Очень немногие хотят, чтобы бакуфу и сёгунат перестали существовать. И всего лишь горстка тупоумных верит, что император в состоянии править Ниппоном без сёгуната. Даже среди сиси немногие по-настоящему считают, что с сёгунатом необходимо покончить.

– И что же?

– Решение очевидно: каким-то образом сильная рука должна захватить власть и править, как правил сёгун Торанага. – Инэдзин шевельнул ногой, придавая ей более удобное положение. – Пожалуйста, извините меня за стариковское многословие. Позвольте сказать, какая это честь для меня, что вы посетили этот дом.

– Спасибо, Инэдзин, – задумчиво ответил Ёси. – Нет новостей о том, что какие-то даймё собирают силы против нас?

– Призыва в армию никто не объявлял, господин, в этих краях нет, хотя я слышал, что Сандзиро всю Сацуму заставил работать на войну.

– А Тёсю?