Никта

Сфотографировать картины, выложить на сайт, составить краткое описание… «Непревзойденный пейзаж превратит Вашу гостиную в райский уголок отдохновения», — напечатал он и вздохнул. Если бы это было так на самом деле, он бы первый забрал эти картины и повесил на каждой стене своего дома по три штуки. — «Романтизм. Эстетика. Ренессанс». Люди любят красивые слова.

Пока Стефан занимался всем этим, за окном надрывалась сирена, но он этого не замечал. Воет — ну и пусть.

Угрюмый перевозчик явился минута в минуту и спустил товар на первый этаж в три захода. Стефана ничуть не подмывало спросить того о причинах скорби на его челе. Не всем же быть такими настырными, как его соседка.

Катрин повесит «Пастушков» у себя в кошачьем кафе, на кой они там сдались? Овец же пасут, а не котов. Зачем он вообще посоветовал ей эту картину? Впарил по привычке. Ладно, может, и впишется в интерьер, сама-то по себе картина хорошая.

С такими мыслями Стефан спустился вниз, звеня в кармане ключами и надеясь, что с его машиной за двое суток ничего не случилось.

Белые двери «скорой помощи» поглощают яркое канареечное пятно. Подозрительно знакомый цвет.

— Что случилось? — спросил он у зевак.

— Женщина покалечилась, — ответил ему один.

— Насмерть убилась! — поторопился уточнить второй.

— Разве ты этого не хотел? — прогудел третий настолько низким и жутким голосом, что на голове Стефана поседело несколько волос. Он обернулся на звук и увидел его — бледного голого человека. Учитывая, что никто не пялился на внезапно появившегося посреди улицы эксгибициониста, не тыкал пальцем в неприкрытые гениталии и, наоборот, не прикрывал стыдливо глаза, его видел только Стефан.

Время будто замедлилось для него. Люди погалдели и начали расходиться, скорая помощь давно уехала, а они с бледным человеком стояли, глядя друг на друга. Сердце Стефана будто схватили ледяные пальцы этого человека, неприязненного в своей недвижимой мимике — будто посмертная маска была ему лицом, правая и левая стороны которого выглядели абсолютно одинаково. Язык Стефана прилип к небу; он вдруг испугался, что если он сделает хоть шаг, то бледный человек сожмет эти невидимые пальцы вокруг его сердца и оторвет его от питающих кровью сосудов.

И никакое пространство вокруг не помогало — на широком дворе было так же страшно, как если бы он встретился со своим кошмаром в крошечном чулане.

— Вы ее знали? — спросил участливо прохожий, наблюдавший за ним некоторое время.

Стефан не мог заставить себя ответить.

— У вас шок? Вам помочь? — прохожий сделал шаг навстречу, заслонив бледного человека.

— Нет, не надо, — выдавил из себя агент. — Благодарю вас.

Он развернулся и убежал обратно в подъезд. Со двора на улицу был только один выход, и надо было пройти мимо бледного пришельца, что он не мог заставить себя сделать. Ему вспомнились слова Катрин о том, что ее «сестра» умеет только угрожать, а убить не может. То ли она не знала всей правды, то ли его личный монстр был куда более агрессивным по отношению к людям.

Но, постойте… Он ни разу не нападал на самого Стефана! Две его попытки убийства, одна сорванная, другая — удачная, были обращены против тех, кого он считал своими врагами, пусть и бытовыми.

— Какой хреновый у меня ангел-хранитель, — пробормотал он, вкладывая в слово «хреновый» исключительнейшую гамму оттенков.

Надо вступить в диалог. Если бледный тип разумен, то пойдет на контакт. А он разумен, раз вполне складно говорит.