Доктор Кайзер расценил тон, которым Хуберкран сказал «этот ваш Номер один», как нападение и занял оборонительную позицию.
– Может, он сам загасил курьера, – предположил Хуберкран, – прикарманил десять миллионов, а сейчас еще быстренько получит премию за оставшиеся образцы и немаленький куш за то, что выдаст нам нелегальную лабораторию. Если она вообще нелегальная. Скорее всего, она просто засекречена, и официально там ищут лекарство от рака. По моим данным, существует очень мало лабораторий, способных… – Он махнул рукой. – Это обычные государственные учреждения, или они входят в военно-индустриальный комплекс…
Кайзер прервал его:
– За Номер один я готов дать руку на отсечение. Касательно ваших других непрофессиональных высказываний: важнейшие исследовательские центры и лаборатории не являются государственными. В нашем свободном мире медицинскими исследованиями и разработкой новых препаратов занимается фармацевтическая промышленность. И практически всегда – в частном порядке.
– Речь идет не о лекарстве от мигрени, а о запрещенных биологических и химических веществах! – возразил Хуберкран.
Нюссен откашлялся.
– У меня такое ощущение, что даже в этом узком кругу всю правду целиком знает не каждый. И я считаю, пора выложить факты на стол.
– Хорошо, – сказал Генцлер, – человек, которого мы называем Номер один, и водитель машины, который вез чемодан с десятью пробами, – старые друзья. Благодаря этому он обо всем и узнал. Он не станет выдавать нам этого человека, но Номер один предоставит нам всю необходимую информацию. Я в этом совершенно уверен.
– Вот как, – прошипела старший советник в сторону Кайзера, – теперь он совершенно уверен!
Кайзер встал.
– Если водитель вообще еще жив, – пояснил он крайне пессимистичным тоном. И подчеркнул: – Этого разговора никогда не было.
Генцлер сидел в машине, и ему хотелось плакать. Он знал, что этот грязный Номер один доберется до его сестры, если что-то придется ему не по вкусу.
Конечно, он мог запросить полицейскую защиту для нее и для малыша. Но надолго ли? К тому же он, пребывая в постоянном окружении личной охраны, прекрасно знал, что от запланированных атак это не дает, по сути, никакой защиты. Например, все эти расходы на встречу в греческом ресторане в Гамбурге – чем они помогут сейчас, когда он в одиночку едет со служебной встречи в пустую квартиру?
«Если я когда-нибудь уйду со службы, – подумал он, – то сначала лучше убить всех осведомителей, которые могут быть для меня опасны. С такими людьми никогда не знаешь, чего и когда ожидать».
Отремонтировав крышу на улице Дистелькамп, Петер Грендель подкрепился подогретым айнтопфом от Веллера, который, как они оба убедились, становился вкуснее с каждым днем.
Анна Катрина снова сидела с ноутбуком и искала связанные между собой имена и ключевые слова.
У Петера зазвонил мобильный. Он сразу догадался:
– Снова сломанная крыша… Спорим?
Так оно и было.
Руперт развалился в кресле перед телевизором и хотел устроить себе уютный вечер Хамфри Богарта. Начать с «Касабланки», потягивая виски, слушая, как снаружи бушует шторм, и надеясь, что крыша выдержит.