…Распахнутая дверь полицейского управления.
…Летящая походка леди Лауры Энсан, что схватила пропуск у покорного ей администратора, не останавливаясь, изящное движение ладонью, от которого взорвалось что-то внизу, вынудив полицейских устремиться туда, и грациозный практически взлет по ступеням наверх, в момент, когда она шла убивать вовсе не меня – лорда Давернетти.
…Огромный черный дракон, заслонивший меня, кинувшуюся следом за трансформировавшейся виверной.
…Ее попытка сбежать, и мой крик «Transformatio», уничтоживший все шансы на спасение.
И ярость. Ярость Зверя, что в мгновение осознал – он дракону не соперник. Они опоздали, а Лаура просчиталась – убивать Давернетти было уже поздно. Слишком поздно. Но там и тогда беснующийся Зверь не рискнул принять решение, против которого была его любимая. Это решение он принял позже, гораздо позже… когда нашел свой дом разоренным, а бережно собираемых пленников обнаруженными. Тогда, только тогда ярость выплеснулась безжалостным: «Убить». И сменилась потрясенным: «Она была права», едва железные тиски драконьих когтей сомкнулись на шее Зверя.
«Она оказалась права!» – Последняя мысль перед тем, как сознание погрузилось в опиоидный бред.
Я отдернула руку.
У меня все еще оставались вопросы. Много вопросов. Вопросы роились раздраженным пчелиным роем, в то время как гнездо с медовыми сотами рушилось, внезапно оказавшись без опоры. Оно рассыпалось на куски, словно из-под него выбили основу. Словно то, что было основой, зверски оторвали, заставляя созданный трудолюбивыми пчелками домик непостижимым и жестоким образом разваливаться.
Я внезапно отчетливо ощутила крайнюю двусмысленность своего местанахождения, и столь же отчетливо тело мужчины, находящегося позади меня. И это было близко, так близко, что я чувствовала движение его могучей груди при каждом вдохе и выдохе. Слишком близко, слишком волнующе, все слишком. Слишком, но сколько раз вот примерно так же стоял позади меня профессор Стентон? Бесчисленное количество раз. Волновало ли это меня? Нет, ничуть. Наивная в своей увлеченности лишь наукой, я никогда не ощущала присутствие профессора Стентона как присутствие мужчины. Это от каждого прикосновения лорда Арнела в моей душе поднимается волнение, а в теле возникает странное томительное ожидание чего-то, что я никак и никогда не приму. Но лорд Стентон! Мы проводили ночи напролет в лаборатории, а после могли выйти утром вместе и прогуляться до ближайшей кофейни, весело обсуждая очередной научный эксперимент. Профессор всегда умел облечь рассказ даже о самом страшном провале опыта в такую форму, что я смеялась почти не переставая, стоило ему начать рассказ. И для меня, для наивной меня, наши прогулки по городу, в городском парке, в университет – не были ничем предосудительным. Но сейчас, оглядываясь назад…
«Любовница Стентона»…
Вот кем я стала в глазах общества!
Не ведаю, что удержало меня от слез. Возможно, присутствие лорда Арнела, возможно защита моего собственного сознания, что попыталось отринуть истину, в судорожной попытке спастись. И мне следовало поступить так же.
Но едва я попыталась отойти, лорд Арнел тихо приказал:
– Остановитесь, Анабель.
И да – это был приказ, высказанный негромко, но более чем повелительно.
– Вы не имеете никакого права мне приказывать, – так же тихо ответила ему, чувствуя, что начинаю задыхаться в этом помещении, в этом поместье, в этом… городе. Меня трясло.
Быстрое движение, и, стиснув мою талию почти стальной хваткой, дракон все так же очень тихо произнес:
– Мисс Ваерти, помните, я похвалил вас за умение правильно задавать вопросы? Забудьте, я был не прав.
Что ж, это стало последним ударом, и взгляд подернулся пеленой слез. А я не хотела, чтобы их кто-либо видел.
– Отпустите.