Месма

— И хлеба нет…

Августа протянула руку и вынула из обширного кармана своего висящего на вешалке полушубка довольно увесистый сверток.

— Хлеба тоже нет… — повторила она его слова. — Ну, а тарелочка чистая у вас найдется?

Она улыбнулась ему — загадочно и немного лукаво.

— Найдется… — буркнул в ответ фотограф. — Они у меня давно все чистые. Вон, на полочке стоят. Видите, над столом…

Августа сняла с полки тарелку и поставила ее на небольшой кухонный стол.

— Фу, — сказала она брезгливо. — И это вы называете чистые? Да на этой тарелке пыли полным-полно! Слой в полпальца толщиной! Ужас просто… Вода у вас есть?

— Есть немного…

Он дал ей плошку, наполовину наполненную водой, и Августа сноровисто вымыла тарелку над металлической раковиной. Затем поставила чистую тарелку на стол. Прохор Михайлович завороженно следил за ее проворными красивыми руками.

Августа положила на стол сверток, развязала чистую белую тряпицу и вынула оттуда один за другим пять небольших печеных пирожков, похожих на румяные расстегайчики.

— Господи! — воскликнул фотограф. — Откуда такая роскошь?

— Какая там роскошь? — отозвалась Августа. — Это настоятельная насущная необходимость! Самые обычные пирожки… Прохор Михайлович, это — вам…

— Ну что вы… голубушка, да Господь с вами! Я уж и не упомню, когда в последний раз…

— А вам и не надо ничего помнить! Берите и кушайте. Пирожки с мясом… вы же говорили, что вам мясо нужно! Вот и угощайтесь…

— Да помилуйте… — Прохор почувствовал, как дрожат его колени. — Право, я не могу принять от вас такое…

— Вы хотите, чтобы я обиделась? Садитесь к столу и ешьте. Они еще теплые.

— А как же вы?..

— А что я? — сказала Августа. — У меня еще есть. Кроме того, я сегодня уже кушала. А вам просто необходимо поесть… простите за откровенность, но вид у вас тот еще: краше в гроб кладут.

Прохор Михайлович не мог более сдерживать себя. Его ведь угощали от чистого сердца! Он подвинул стул, присел к столу и взял пирожок. Надломил его, с наслаждением вдыхая аромат свежей выпечки. Потом с жадностью принялся за еду…

Августа стояла над ним, словно заботливая мать над больным ребенком, который за время долгой болезни наконец-то проявил аппетит.