— Хва-атит, — махнул тот рукой, — небось, и останется даже. Потом, в Николаеве отчитаюсь по деньгам, господа.
— Так, хорошо, неделя времени всем на сборы, — подвёл итог совещанию Егоров. — За день до выхода проверяем, кто и как к нему подготовился, сутки на устранение недостатков — и двадцатого на рассвете начинаем движение. Тимофей Захарович, ты своего заместителя, поручика Воронцова, с сегодняшнего дня с роты отпусти, ему ещё временный конный эскадрон нужно сколачивать.
Неделя пролетела в великой суете. Дело нашлось каждому. И вот двадцатого января, на рассвете, длинная полковая колонна начала выстраиваться головой на восток. Вперёд по хорошо набитому тракту ускакал полуэскадрон во главе с поручиком Воронцовым. Остальные конные егеря, разбитые на десятки, встали с боков и тыла. Отец Валентин прошёл всю колонну с молитвами, благословляя служивых на долгий путь.
— Пошли-и! — разнеслось по стоящим в строю рядам, и, качнувшись, роты затопали сапогами по плотно утрамбованному снегу.
Сначала шёл первый батальон, за ним катили сани лазарета, вот проехали интендантские санные повозки, а следом за ними — десять поставленных на полозья полковых орудий. Далее дымящие трубами полевые кухни, со скрипом прокатились сани с офицерским и артельным скарбом, а вот и огромные грузовые сани с добром оружейников и пионеров. Ехали провиантские, фуражные, пороховые повозки, и только потом, пропустив всю эту нескончаемую махину, пошёл второй батальон Дементьева.
— Южаков, а ты чего это в конные егеря не просился? — спросил идущего рядом товарища рябой Тихон. — Кучерский сын вроде, лошадей, знаю, любишь. Мог бы сейчас в седле, как эти вон, сидеть, — кивнул он на скачущий справа по обочине десяток. — Топать бы сейчас своими ногами не пришлось.
— Ты, Лыков, дурной, — хмыкнул Ванька. — Думаешь, так оно это легко, с лошадьми управляться? Сиди себе да дремли в седле, да? Коне-ечно! Ты вот помысли, идешь себе бездумно, сколько тебе начальство прикажет, потом в обед кашу полопаешь — и часик на полог дрыхнуть ложишься. Или всю ночь у костра греешься, когда бивуаком встаём. А конный как? Перед тем как самому поесть, он сначала коня обиходит, напоит и накормит его, проверит, чтобы никаких потёртостей у него не было, подковы осмотрит, трензеля, чтобы железки пасть не сдавливали. Всю ременную сбрую пальца́ми своими по пяди ощупает и только потом уже за ложку возьмётся. Какой уж тут в обед ему спать, когда опять коня седлать надобно! Да и на ночной стоянке так же: все пехотные давно уже второй сон будут видеть, а конный только-только от коня к костру подойдёт. И утром ему раньше пехоты опять же нужно вставать. Не-ет, Тишка, уж лучше я в своей родной роте пёхом топать буду, чем в седле с эскадроном скакать. Да и общество опять же своё тут, артель, там-то все отовсюду на время краткого пути сбиты. Не моё это — с места на место шарахаться.
— Ну, так-то да-а, верно, — протянул задумчиво Лыков. — Если у конного сна меньше, чем у пехотного, то ну её, такую службу! Уж лучше тогда на своих двоих топать, — сделал выводы Рябой и поправил поудобнее ремень фузеи.
В первый день полк прошёл три десятка вёрст, переправился через замёрзший Прут и, пройдя вдоль реки десяток вёрст, разбил на ночь лагерь в лесном массиве.
— Никаких свежих следов нет, ваше высокоблагородие, — доложился Осокин. — Мои ребятки хорошо всё прочесали. Я для спокойствия несколько секретов выставил, так что можно не опасаться.
— Сегодня караулы на первой роте! — распорядился полковник. — В последующие сутки чередоваться будем.
Стучали в лесу топоры. С хрустом и грохотом падали подрубленные сухие деревья, и совсем скоро выбранная передовым конным дозором полянка осветилась пламенем множества костров. Запахло мясным духом. Егеря, уважительно здороваясь, шли мимо командира полка с котелками горячего варева.
К Алексею подскочил Никита.
— Ваше высокоблагородие, там кашка стынет уже. Пойдёмте. И щи тоже горячим паром исходят.
Севшие в кружок егеря споро работали ложками.
— Ох и хорошо вот так опосля зимнего пути горячего отведать, — донеслось от ближнего костра. — Селантий, подбрось маненько дровишек, не жалей, перед сном ещё за ними сходим.
Молодой паренёк подкинул несколько больших обрубков сушняка в огонь, и в небо взлетел сноп искр.
— Сидите, сидите, братцы, ужин — дело святое! — остановил вскакивающих егерей Егоров. — Я мимоходом к себе. Как повара-то сегодня сготовили, расстарались ли?
— Расстара-ались нонче, вашвысокоблагородие, — кивнул пожилой капрал. — Ску-усно, аж ум отъешь!
— Дэк а чего бы и не скусно, когда столько мясца и сала в избытке закладывают, — хохотнул молодой егерь. — Так вот на сытое брюхо и топать одно удовольствие.