— Это как? — удивлённо приподнял брови Плещеев. — Так первый караул же чужаков заподозрит? Не-ет, что-то ты пустое выдумываешь, Евграфович.
— Ну как же это пустое, Сергей Фёдорович?! — начал горячиться Цыган. — И ничего не пустое! Мы в своё время ещё в первую турецкую кампанию с их высокородием, с господином бригадиром под Журжей примерно такое же проделывали. Ещё и жирных языков ведь скрадывали. Ляксей Петрович тогда тоже, как и вы, в таких же вот чинах был. Прямо в крепость с ним мы заезжали. Главное — это как ляхи, таким же быть, на приметной телеге, ну и говорить, конечно, по-ихнему. У нас вон Ходкевич Семён, прямо истинный лях, как начнёт лопотать — ничем по говору от местного не отличишь.
— Хм, под видом ляхов проехать по внутренним укреплениям, — хмыкнув, задумчиво произнёс подпоручик. — Ну хорошо, а как же телега? Неужто выпускающий караул поляков её не признает? А в ней-то в это время уже ведь другие будут сидеть? Вот и попадутся!
— А если не в этот проезд, а в тот, что у самой реки, в тот, что южнее? — прищурившись, спросил Цыган. — В телегу тех же жердин закинуть, самим в одежду фуражиров одеться и прокатиться «под дурака»?
— Рискованно, конечно, — обдумывая только что услышанное, проговорил Плещеев. — Но если уж господин бригадир такое делал, что ж мы, хуже, что ли?! Только мне тоже придётся ехать, потом ведь нужно будет всё увиденное на бумагу перенести.
— Э, нет, ваше благородие, — покачал головой Лужин. — Самому мне придётся с Ходкевичем ехать. Я, конечно, не как вы, не так умел в этом деле, но кой-чему всё же научился. Сергей Фёдорович, — остановил он попытавшегося было возразить командира, — ну посмотрите вы на себя. Ну какой же из вас простолюдин? Да от вас, как ни наряжай в рванину, всё равно за версту дворянином тянет. Это только нам, людишкам из подлого сословия, такое под силу. У вас даже и взгляд другой, как бы вы его ни прятали. А руки? Вы на руки свои взгляните и на мои, — и он протянул свою мозолистую, натруженную ладонь.
— А если их сажей испачкать? — предпринял робкую попытку убедить сержанта Плещеев.
— Всё равно за простолюдина не сойдёте, — покачал тот головой. — Быстрее нужно решаться, ваше благородие, больше такого удачного случая уже не будет.
Через четверть часа починивших телегу фуражиров остановили вынырнувшие из-за кустов люди с ружьями. Они быстро и сноровисто обшарили телегу, скинули в обочину поляков, и перед ними предстал страшный человек со следами старого ожога на лице.
— Поможете нам — останетесь живы! Это я вам обещаю, — перевёл стоящий с ним рядом. — Обманете — умрёте страшной смертью. Верите мне? — и он вынул из-под сетки длинный кинжал.
Телега с двумя грязными мужиками заехала по южной дороге в пригород Варшавы в обеденное время. Стоящие на посту жолнёры, ожидающие смены, мельком взглянули на жерди и спросили, куда их везут.
— Pan Józef kazał nas zaprowadzić na most[13],— равнодушно пожав плечами, ответил один из ездовых. — Tam chcieli punktować rzędami, tak jak przed wałem[14].
— Неужто генералы думают, что русские смогут к мосту пробиться? — спросил тот, у которого при себе было длинноствольное старинное ружьё. — Вон тут сколько всего для обороны настроили.
— Я не знаю, мы люди маленькие, сказали везти, вот мы и везём, — ответил Ходкевич. — Мне вообще не повезло, подручный немой, — кивнул он на сидящего с вожжами в руках товарища. — Не поговоришь даже. Да и вкружную погнали, выезжали-то с того, который у ручья, прохода. Потом вот сюда по объездной дороге порожними отправили. Даже поесть не успели, в животе гул, как будто с костёла колокола звонят.
— Мы и сами ещё не обедали, — вздохнул тот караульный, у которого при себе была длинная пика. — Езжайте, проезд тут нам не загораживайте, совсем скоро конный разъезд здесь проскачет.
Телега въехала за вал и покатила в сторону видневшихся вдалеке предместий.
— Батарея у реки, — тихо бормотал правящий лошадьми Лужин. — Четыре пушки. А вот новые линии частокола у второго вала. Похоже, там и ров глубокий выкопан.
— Тихо, Евграфович, — прошептал Ходкевич. — Прими правее, похоже, тот самый конный разъезд едет.
Неспешным аллюром со стороны предместий приближалась пара десятков улан. Всадники равнодушно окинули взглядом телегу с двумя грязными мужиками и проскакали дальше.
У второго вала, за которым виднелись жилые дома, телегу даже не остановили. Один из караульных только что-то вопросительно крикнул, Ходкевич махнул рукой, показывая на город, и она вкатила в предместье Варшавы — Прагу. Медленно передвигаясь по улице вдоль реки, переодетые егеря крутили во все стороны головами, примечая возводимые горожанами баррикады. Смотрели на устраиваемые предмостовые укрепления с установленными на них пушками и на насыпные валы.