Севастополист

В Севастополе мало кто писал просто так – да я бы не ошибся, если бы сказал «никто». Кроме тех немногих, что выбирали себе такую стезю в жизни. Ведь для того, чтобы попасть на какие-нибудь страницы, что-то должно было происходить. А у нас мало что происходило – так о чем было писать этим несчастным?

– Вот зачем, – улыбнулась женщина и поднесла мне, держа на ладонях, невесть откуда взявшийся предмет, завернутый в платок.

Это выглядело странно, и я сперва колебался, но женщина поторопила:

– Ну же, берите!

Я развернул сверток и достал книгу в мягкой обложке. Повертел ее в руках в надежде обнаружить что-то необычное. Но так и не обнаружил.

– Книга как книга, – сказал я.

– Читайте внимательнее, – покачала головой женщина.

– «Старая Башня», – я прочел вслух название и заметил, что под этими большими буквами было еще несколько маленьких. Присмотрелся и прочитал их тоже: – «Писчий журнал».

– Правильно, – похвалила женщина. – Это журнал писчиков.

– Пищиков? – переспросил я. – Это что же, тех, кто пищит?

– Нет, – рассмеялась собеседница. – Тех, кто пишет. Хотя ваше наблюдение вполне в писчем духе.

«А мы в Севастополе и не додумались до такого». Я развернул журнал, пробежался взглядом по первым листам:

– Тираж… Содержимое… Номер посвящен… Безвыходные данные – Коктебель, Массандра. – Поднял на них вопросительный взгляд. – Что все это значит?

– Кстати, мы не познакомились, – спохватился мужчина. – Коктебель – это я.

– А я Массандра, – мило улыбнулась женщина. – Ну а безвыходные данные – означает, что без нас номер просто бы не вышел. – Она развела руками.

– Фиолент, – представился я и задумался. – А интересные у вас имена – они будто бы созданы для того, чтобы их обладатели рулили писчим процессом.

– Мы занимаемся здесь больше, чем просто писчим процессом, – мечтательно ответила Массандра. – Много больше.

Я спохватился:

– Но почему «старая»? Разве Башня может быть старой или нестарой? Разве это не просто Башня?

– Ну конечно же не может, – снисходительно улыбнулась Массандра. – Мир всегда одинаков. Но если говорить о писчем мире, о наших публикантах, то разница, конечно, есть.