Лампёшка

Тот печально смотрит на неё.

— Но… что я могу? Эйф!.. — пробует он опять. — Не надо, пожалуйста…

Лампёшка оглядывается кругом: темнокожий верзила пугливо пятится назад, бородатая женщина закрыла лицо руками, будто не хочет ничего видеть.

— Не пора ли ужинать? — спрашивает одна из старушечьих голов.

— Да, а чем сегодня кормят? — отзывается другая.

Нагнув голову, Лампёшка кидается на здоровяка Эйфа. Он в любую минуту может бросить Рыба в воду, но пока внимательно разглядывает его, как будто ему некуда торопиться — и ведь так оно и есть? Уродцев своих он приструнил неплохо, никто и пикнуть не смеет. А коли посмеют, то знают, что их ждёт: клетки, цепи, недельная голодовка, а то можно и кое-что похуже придумать…

Вдруг ему в поясницу врезается голова девочки. Эйфу скорее смешно, чем больно.

— Ну и ну, сестричка… Передумала, что ль? Явилась-таки за поцелуем?

Тут Рыб изворачивается и что есть мочи впивается в руку толстяка. Эйф вскрикивает, разжимает кулак, и мальчик со всплеском ухает в аквариум.

— Хозяина кусать вздумал? — вслед ему кричит Эйф. — Ну, погоди, я тебя живо отучу!

Из красных точек у него на руке начинает сочиться кровь.

Лампёшка в ужасе смотрит на аквариум. Рыб камнем идёт ко дну и брякается головой.

Лампёшка вцепляется в толстяка ногтями, царапаясь и кусаясь, но он хватает её за шкирку и поднимает.

— А теперь вон из моего шатра, сестричка! Хорошенького понемножку.

Лампёшка пронзает его самым ядовитым взглядом, на какой способна. Ей хочется отрубить ему голову, изрешетить его стрелами… Но тут она замечает, что за его спиной вырастает чья-то фигура. Это из грязной воды вынырнула русалка. Она хватает его за шею и тянет к стеклу. Эйф пронзительно визжит и отпускает девочку.

Лампёшка валится на землю и катится кубарем. Карлик Освальд помогает ей подняться.

— Рыб! — кричит девочка. — Его надо… ему нельзя… Он утонет!

— Тс-с-с! — шепчет Освальд, кладёт руку ей на плечо и показывает на аквариум. — Ты только погляди.

Она — русалка — больше не похожа на выжатую тряпку, это настоящая хищница, вроде тех, что на расставленных рядом деревянных щитах. Даже ещё свирепее. Её оскал сверкает, в глазах полыхает пламя. Чёрное пламя. Золотое, оранжевое пламя. И она не отпускает толстяка. Повсюду летят брызги, глаз Эйфа сейчас выскочит из глазницы. Он молотит обессилевшими руками, пытается вырваться, что-то мычит своим подопечным: ну пожалуйста, разве я плохо о вас заботился?

Но они лишь молча наблюдают за тем, как русалка выжимает из него воздух до последней капли.