Двор Чудес

С неистово колотящимся сердцем я выпустила запястье Сураджа. В горле пересохло:

– Нужно отправиться туда. Сегодня. У меня… у меня предчувствие.

– Не может быть и речи! – возразила Эленаис, размахивая кочергой у меня под носом. – Во-первых, ты еще не окрепла и измучена бредовыми видениями. Во-вторых, мы планировали пойти и осмотреть кладбище Инвалидов.

Но Сурадж поднял руку, чтобы успокоить пыл напарницы:

– Подожди минутку, Эленаис. С одной стороны, Диане, кажется, лучше: она встала и оделась. С другой, мы были с тобой вчера вечером на кладбище «Кровавого Эсташа», позавчера на кладбище «Вожирар» и так далее. И не нашли ни малейшей зацепки, которая привела бы нас ко Двору Чудес. Те немногие упыри, которых удалось поймать, только невнятно мычали. Дама Чудес не бывает там, куда ходим мы. Вместо того чтобы продолжать механически посещать парижские кладбища, возможно, стоит довериться интуиции Дианы? Хотя бы на сегодняшний вечер.

– Это абсурд! – возмутилась Эленаис.

– Может, да… а может и нет. Что, если кровь Короля обострила восприятие Дианы, выведя его за пределы человеческих возможностей? Что, если в конечном итоге в этом ее темный дар?

Красавица что-то проворчала, но не посмела возразить партнеру, опасаясь кощунства: кровь Короля священна, как и власть, которую она дает.

Сурадж воспользовался молчанием, чтобы вынуть из-под накидки новую великолепную шпагу и протянуть ее мне.

– Предлагаю взамен той, что ты потеряла. Она не из смертоносного серебра, а из стали. Однако это лучше, чем ничего.

– Но платье твое не бесплатно, – отозвалась Эленаис. – Я отправила заказ кутюрье на улице Дофин. Оно будет готово к большому балу. Пять золотых экю. Я не занимаюсь благотворительностью!

* * *

Чтобы попасть в район Тампль, нужно пересечь квартал Марэ – один из самых зажиточных районов Парижа.

Роскошные особняки следовали один за другим. Их ослепительно белые фасады выделялись в сумерках.

Через высокие окна я видела, как слуги зажигали гигантские люстры, разливали красную жидкость по графинам. Камердинеры занимались подготовкой к скорому пробуждению своих хозяев-вампиров. Музыка, доносившаяся из богатых домов, была создана для того, чтобы сделать пробуждение повелителей ночи приятным и легким. Звуки клавесинов смешивались с анемичным журчанием почти полностью замерзших фонтанов.

На улице фонарщики спешили зажечь фитили больших кованых фонарей. Квартал прекрасно освещался, в отличие от бо́льшей части города, где жили простолюдины, подчиненные комендантскому часу. В Марэ бессмертные сосуществовали со смертными дворянами, которым разрешалось вечерами покидать свои дома.

В конце улицы Гравилье освещение внезапно исчезло, архитектура изменилась. Алебастровые особняки уступили место почерневшим, жалким лачугам, жавшимся друг к другу: старый средневековый город вступил в свои владения.

Здесь не радовали своим видом сверкающие окна. Ставни их были наглухо закрыты. Никакой камерной музыки, лишь мертвая тишина, повисшая в холодном воздухе. Париж снова превратился в Город Теней.

Неожиданно перед глазами возникла она – башня Тампль. Мрачная крепость, высотой не менее пятидесяти метров, с четырьмя угловыми башенками. Вокруг не было ни дежуривших драгунов, ни дозора как в Гран Шатле или Неизлечимых. Тампль, возможно, и была когда-то королевской резиденцией, где жили знатные особы и монахини Факультета, но сейчас в ней содержались заключенные. Поэтому решили, что защита ей не нужна.

– Предлагаю найти место, где мы сможем дождаться наступления ночи, – произнес Сурадж. – Если интуиция Дианы подтвердится и сегодня мы увидим повелительницу, то лучше переждать появление упырей в укрытии.

Он направился к строению с железной вывеской, с которой свисали сталактиты. Под тонким слоем инея угадывались облупившиеся буквы: «Таверна Тамплиеров». Здесь тоже все ставни наглухо заперты – питейные заведения прекращали работу с наступлением темноты.