Двор Чудес

Впервые мне пришлось столкнуться с итальянским придворным в конце лета в разгар галантной охоты в садах Версаля. Он и Эдме Вовалонская пытались поймать меня, чтобы выпить кровь. И только благодаря неожиданному вмешательству Александра де Мортанжа, а затем и самого Короля я осталась жива.

Только Крестной Матери необязательно это знать.

– Ну а я просто ненавижу этого bastardo! – проскрипела она, разрушив мои надежды использовать имя графа в свою пользу. – Черт бы побрал его! Дворянский титул, которым он хвастает, – всего лишь гнусная узурпация, ибо он родился таким же простолюдином, как и я, в сицилийской деревне Тарелла.

Боясь усугубить свое положение, я поспешила сменить тему:

– Прошу извинить за то, что приняла вас за Даму Чудес. Я несколько запуталась и подумала, что попала на ее Двор.

Брови Равенны, подведенные черным карандашом, презрительно приподнялись:

– К твоему сведению, настоящий Двор Чудес исчез много веков назад. Именно в это пустующее пространство мы, Лакрима, вошли: в темные тупики, на глубины затерянных переулков, через щели между стенами. Единственный двор бандитов, который остался в Париже, – наш. Двор в изгнании, в вечном движении. Он – неуловим. На протяжении многих поколений мы вымогали деньги, грабили, убивали под прикрытием ночи.

Крестная Мать напрасно игнорировала новый Двор Чудес. Она, должно быть, была удивлена не меньше полиции и простого народа, узнав, что он таинственным образом вновь появился в недрах Парижа, спустя столетия после того, как исчез Двор исторический. Неожиданно возникшая конкуренция в мире преступности и террора, конечно, застала ее врасплох.

– Дама Чудес тоже не стесняется в вымогательстве, грабежах и убийствах, – заметила я.

Лицо сицилийки исказилось от гнева: я попала в уязвимое место.

– Пусть Тьма заберет эту ведьму! С тех пор как она появилась, трактирщики и постоялые дворы отказываются платить причитающийся нам налог на защиту. Даже Гран Шатле не желает отдавать дань уважения.

Я вспомнила трактирщика из Тампль. Он тоже сначала принял нас за сборщиков «налога на защиту». Тогда я ошибочно подумала, что это очередной из бесконечной череды налог Факультета. Однако то была цена, в обмен на которую бандиты оставляли лавочников в покое.

Крестная Мать обмолвилась о полиции…

– Гранд Шатле вам платит дань? – изумилась я.

– Конечно! Любая работа заслуживает вознаграждения, в том числе и контроль за преступным миром. – Равенна измерила меня взглядом из-под тяжелых, ярко накрашенных век. – Мы, Лакрима, выполняем грязную работу вместо солдат дозора. Перерезаем глотки отчаявшимся, которые слишком громко кричат о восстании против Магны Вампирии. Возвращаем в бордели сбежавших шлюх. Порой убираем бродячих незаконных вампиров, которые шатаются по улицам, выполняем контракты честолюбцев.

Я едва верила ушам! Принимая нас в Гран-Шатле, Л’Эский скрыл факт, что заключил пакт с канальей. Наверняка Король не в курсе о способах сохранения порядка в столице. Париж определенно прогнил до основания, и неважно в чьих лапах – дворян или бандитов. Только всегда страдали бедняки.

Равенна достала сигару. Вот причина хриплости ее голоса – табак! Один из слуг подобострастно кинулся к ней, чиркнул огнивом перед накрашенными губами.

– Grazie[43], Козимо!

Кончик сигары разгорелся, выпуская едкий дым, который вскоре наполнил помещение.

– Так на чем мы остановились? Ах да, Дама Чудес… Ты, Гастефриш, оруженосец Короля, прекрасно знаешь, что страх – это закваска порядка. Именно так твой хозяин правит уже три столетия, vero o no? Правильно? То, что работает в масштабах империи, столь же эффективно в масштабах города: здоровая доза страха обеспечивает прочную стабильность, и именно в этом заключается специализация Лакримы.