– Ваше высочество, мне нужно вам кое-что сказать.
– Слушаю.
– Ну что опять? – вмешался нетерпеливый Фэн Синь. – Никто с тобой не спорит, тема закрыта. Чем ты недоволен?
– Я хочу уйти, – выпалил Му Цин.
Повисло молчание. Ещё до этих слов в душе Се Ляня зародилось дурное предчувствие, а теперь у него и вовсе перехватило дыхание. Фэн Синь решил, что ослышался:
– Что ты сказал?
Му Цин выпрямился, в его чёрных, как обсидиан, глазах читалась решимость. Он отчеканил с каменным лицом:
– Пожалуйста, позвольте мне уйти.
– Уйти? А как же его высочество? А государь с государыней? Что с ними будет? – недоумевал Фэн Синь.
– Простите, я ничего не могу поделать.
– Нет, что значит «ничего не можешь поделать»? – не унимался Фэн Синь.
– Государь с государыней – родители его высочества, а у меня тоже есть мать, и она нуждается в моей заботе. Я не могу оставить её ради чужих людей. Прошу меня понять и простить, я больше не стану следовать за вами.
У Се Ляня закружилась голова, и он прислонился к стене.
– Это настоящая причина? Почему ты раньше об этом не говорил? – холодно спросил Фэн Синь.
– Это одна из причин. Другая заключается в том, что мы оказались в плачевном положении, но у нас совершенно разные представления о том, как из него выбираться. При всём моём уважении, если так продолжится, то и десяти тысяч лет не хватит, чтобы всё исправить. Ни к чему больше строить совместные планы, здесь наши пути расходятся.
Фэн Синь злобно ухмыльнулся, кивнул и обратился к Се Ляню:
– Ваше высочество, вы слышали? Помните, что я вам тогда говорил? Если вас низвергнут, он сбежит первым. И, видите, я был прав.
Му Цина, казалось, задели эти слова, но он ответил тем же ровным голосом:
– Не надо меня винить, я лишь сказал правду. Каждый сам себе хозяин, никому от рождения не предначертано быть центром мира. Возможно, тебе нравится, что твоя жизнь крутится вокруг другого человека, но это не значит, что все такие же.
– Довольно этих сопливых отмазок! Противно слушать! Просто скажи: «Я неблагодарный». Что, не можешь?