— А на удочку там берет?
— Окунь, щука хорошо хватала. Ты эту махалку-та привез?
— Привез спиннинг, как же!
— Аха, ну покидаш…
Варили и завтракали на дворе — грубый темный стол был косо исполосован светлыми полосами солнца, что тянулись сквозь частые щели кой-как сбитых — горбылей. Мы, конечно, выпили перед ухой — привез я бутылку, только Натолий, противу обыкновения, что-то загрустил. Он похлебал совсем мало, бросил ложку и закружил вокруг стола.
— А то я повесил голову, Петка, что дети забывать стали. С весны Кольку с Валькой звал косить. Пишут, отпуска нынче летом нет. Пошто им не дают, что за начальники на заводе?.. Знать бы надо: стар Натолий, а корова жорка, сено знай подавай!
Хозяин Сохачьего опустился возле меня и уже заговорил раздумчиво, будто с самим собой. Пальцы его рук, сбитые, исковерканные в суставах, торопливо шарились то по столу, то по коленям заношенных штанов, заправленных в осевшие голенища легких, недавно смазанных бродней.[18]
— Стар я становлюсь, Петка… В прошлом году говорю Кольке: ну, Валька — баба. Валька за городским замужем, его, знаю, сюда не заманишь. А ты, сын? Ты — остяк, тебе только и жить на Сохачьем — родительская земля тепла… Ладно, не хошь работать в леспромхозе… Тогда заступай на мое место, лесником. А то в рыбнадзор иди. Отец кедровник, а сын бы реку оберегал… Колька, ты больше здесь, здесь нужен!
— И что же он?
— А что… Скалит зубы: гайки заводские не пускают из города… Мертвые, — говорю, — эти гайки, сын. А тут, дома, — все живое, все в интерес. Да-а… Только и потешил себя, когда растил Кольку. Вот, думаю, поднимется и по моим засекам на промыслы пойдет, нову избушку, а то и дом на Сохачьем срубит… Петка, сам ты уехал из поселка — скажи: тоска по родным местам есть?
— То и приезжаю сюда!
— Спасибо, и стариков не забываешь, аха.
Мне стало жаль Натолия. Эти его постоянные заботы о тайге, о Чулыме я слышал уже много раз.
— Вернется домой Николай. Станет постарше, тосковать начнет по Сохачьему яру — заговорит в нем отцовская кровь…
— Не скоро еще постарше Колька станет, — вздохнул Натолий и опустил голову. — Не дождусь, однако…
Глупо, но я подумал, что спиртное поднимет его. Он вскинул в отмашке руку.
— После, Петка, попьем. Городских жду.
— Кто такие?
— Брат Семкин с дружками приезжает, стерляжьей ухи, вишь, захотели. Да они на одну ночь!
— Семка все в связи работает?
ebooksa