Долгая навигация

22
18
20
22
24
26
28
30

— Это к нам кто-то швартуется… — Новый удар; наверху по палубе бегали и скребли тросами, в задраенный световой люк доносился гневный, сквозь противогаз, рев.

— Кроха матерится, — удовлетворенно сказал Шурка. — Давай кресло вязать.

«Сто восьмой» швартовался трудно.

Многотонная, медленная на глаз волна разводила размеренно корабли и так же размеренно сталкивала их. Момент соприкосновения оборачивался беспощадным ударом, отлетали леерные стойки, крошилось стекло иллюминаторов, и корабли, отваливаясь друг от друга, расходились вновь.

Заброшенные с полубака на полубак восемь, десять ниток стального швартовного троса лопались беззвучно и легко. С мостика — в путаной, растрепанной ветром ночи, в свете маскировочных синих фонарей — это выглядело достаточно красиво: голубые жилки металла провисали над черным провалом воды, слегка напрягались — и взлетали беспорядочно обрывки…

— Кто это у тебя на полубаке мычит? — спросил комбриг.

— Дымов, — недовольно сказал Назаров.

— Кроха? Нечего ему там делать. Убит.

Назаров только сжал зубы: одни молодые матросы оставались на палубе. Бог храни комбрига…

— Убит старшина второй статьи Дымов, — сказал он в микрофон.

— Командование баковой авральной группой принял старший матрос Семенов, — доложил в динамике ломкий, на диво спокойный, чуть смеющийся голос.

И на обоих кораблях услышали, как Дымов, сорвав противогаз, заорал во всю мочь, разъяренно:

— Сеня!! так тебя! бук-сир-ный трос подавай! так его!.. в две нитки! так их!..

— Дымов! — одернул громом репродукторов Назаров.

Динамики связи донесли обиженный голос Крохи:

— Товарищ командир! Должен я перед смертью чего-нибудь прошептать? Во всех книжках шепчут…

Комбриг захохотал звонко и от души.

Хохотом встретили Дымова и в кормовом кубрике, по другой причине: обиженная, злая физиономия его была черна от угольной пыли. Обрывок троса разбил коробку противогаза, и пыль пошла в трубку.

— …Чего?

— Да ты на себя посмотри!