Зеркало показало Дымову густо запорошенный углем нос и, печально звякнув, вылетело из рассыпавшейся рамки, разлетелось в сотни кусков.
— Кого принимаем? — спросили с интересом.
— «Сто восьмой». Спасают нас.
— Спа-са-ют? — спросил Раевский, и Лешка протяжно свистнул. Карл от обиды замурлыкал песенку. В кубрике стало тихо. Никогда прежде их не спасали, а спасали всегда они. Кроха огорченно вытирал лицо ладонью, кулаком, пока не стал похож, как сказал Женька, на недомазанного негра.
— Гибнем. По полной форме гибнем.
Командовал высадкой аварийной партии старпом «восьмого» Саня Сидорук. Его ребятки сыпанули на обезлюдевший «полста третий» хорошо обученной толпой — как в абордажную схватку. В кубрике, завалившись по койкам, тупо глядя в подволок, слушали, как скрипят притертые втугую борта, как грохочут по коридорам сапоги чужой, сытой команды… Напоследок, когда все было сделано, Сидорук заскочил наверх к Луговскому.
— Саня, — спросил Луговской, — где имеешь свое место?
Саня, старший лейтенант, наклонился над картой и тонко отточенным карандашом отметил точку:
— Туточки.
Луговской машинально отмерил циркулем. Расстояние между кораблями, которые болтались в ночном море, тесно прикрученные тросами друг к другу, по карте выходило девять миль.
— Учись искусству прокладки, старпом, — насмешливо закричал Саня. Он был младше Луговского по выпуску на два года. — Исправляй, пока я жив.
Луговской покачал головой: нет.
— Нептун тебе судья, Саня.
— Будь здоров! Отчаливаю, потому как вы, сэр, уже утонули.
— Врешь?
— Папа комбриг сказал. Сейчас и тебе скажет. — Саня, показав язык, скатился вниз. Его матросы поспешно тащили через фальшборты пожарные шланги, мотопомпы и прочее свое барахло. Надо бы спуститься, присмотреть, чтоб не прихватили чужого…
— Внимание, — объявил по трансляции комбриг. — «Полста третий» по ходу учений признан погибшим, из дальнейшего участия в учениях выбывает. Обстоятельную оценку вам сообщит командир после разбора учений. Действиями экипажа я доволен. Работали напористо, грамотно, умело. Старший матрос Новиков будет поощрен мною лично.
— Отпуск дадут, — вздохнул в кормовом кубрике Карл.
— Грамоту, — сказал Женька.
— В книгу почета запишут, — сказал Иван.