Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры

В нем должно быть спасение.

Павелек замирает. Выпрямляется. Чувствую, как его тощая фигура высится надо мной, скорчившейся на мокрой брусчатке.

– А ты не девчонка. Ты вообще не человек, поняла?

Раздается отвратительный звук плевка, и тяжелая капля падает мне за шиворот. Затем я слышу удаляющиеся шаги Павелека. Только спустя минуту решаюсь открыть глаза и посмотреть, не поджидает ли он меня.

Понемногу я собираю себя по частям. Берет, портфель – вот они. Шерстяные чулки – продраны до мяса – две штуки. Ладони в ссадинах и мелких камушках – горят огнем. Разбитые очки, черепаховая пуговица от пальто. Часики?.. Ох, на месте! Прикрываю глаза, поднеся их к уху, – идут. Точно стучит сердце птички размером с наперсток.

А это? Что это здесь блестит?

Слепо щурясь, на ощупь беру в руки незнакомый предмет.

Весомый, чуждый. Чужой. У меня такого никогда не было. Папа говорил, ни к чему, слишком опасно, он сам оточит мои карандаши.

Но теперь все иначе. Теперь он мой.

Мой собственный ножик.

Тетрадь в сиреневой обложке III

Проба № 1 – сахарный сироп с водой, соотношение один к одному;

проба № 2 – мед с водой, соотношение один к одному;

проба № 3 – вишневый конфитюр с водой, соотношение один к двум (иначе слишком густо);

проба № 4 – апельсиновый сок.

Образцы, изначально находившиеся на одной стадии развития, к сегодняшнему дню пребывают…

Черт бы побрал эту Мельпомену! Да и какая из нее Мельпомена. Как там ее звали в родной деревне? Маланья? Матрена? Самовлюбленная дура, вот она кто.

Ох, прости, мой милый старый друг. У меня закончилась тетрадь, куда я записываю все наблюдения, вот я и схватилась за тебя. Ты ведь не в обиде?

Раз уж мы снова встретились (и нас так грубо прервали), расскажу тебе, что произошло за последние – сколько? – почти полтора года.

Я не вела дневник, потому что не хотела. Вот так. Пани Новак учила меня не забывать свою жизнь, но я, наверное, и не жила. И хотела бы забыть, но все равно помню. Посмотрела в последнюю запись – я сделала ее после той ночи, когда из дома ушел Вик. Верней, отец его выгнал.