– Нет, Яша. Не могу я благословить вас на это дело. Вы и Осю не спасете, и себя погубите, нельзя… Так ваши матери сиротами останутся. Как пережить такое? Ох, горе…
– Нам не нужно благословения, – возражает на это второй мужчина. – Мы пришли предупредить. Чтобы вы были готовы, чтобы ждали.
– Мы скоро вернемся, – договаривает Яша. – С Иосифом. Вы знаете, что это значит, вы…
– Вернете папу! – недоверчиво восклицает Сара. – Верните его, прошу вас!
– А ну, цыц! Вы рожи свои видели? – грозно восклицает Шошанна. – Вас с гоями и в темноте не перепутать! Беспамятное дурачье! Погромов давно не было? Так вы их получите, все мы получим сполна. Знаете, что стало с кагалом, где укрыли двоих грабителей?
– Мой папа – не преступник!
– При всем уважении, пани Бергман, мужчины этого штетла уже приняли решение. Мы выступаем. Готовьтесь, разбудите ребе Перельмана.
Мужчины идут мимо нас по коридору, выколачивая сапогами пыль из плетеных половичков, а ситцевая занавесь колышется, задевая замерших нас с Юлькой.
Грохает дверь, удаляются по улице шаги. Мы тоже можем уходить, нам пора, прямо сейчас.
Но что‑то упрямо держит меня на месте. Не шелохнуться.
Нам нужно бежать. Пани Новак уже собрала чемоданы и сейчас торопится на острых каблучках по темным улицам к Познаньскому вокзалу, чтобы с рассветом умчаться к своей новой чудовищной жизни.
Но через два с половиной часа Иосифа Бергмана, отца Сары и сына бабушки Шошанны, увезут из города, чтобы где‑то казнить за преступление, которого он не совершал. Тем парням нужен кто‑то, кто не связан со штетлом, чтобы прикрыть их.
Чувствую, будто меня раздирает надвое.
Моя малявка вот-вот станет сиротой, прямо как я.
Кто‑то обязательно пострадает в ходе экспериментов Новак, прямо как мы.
Попытка убийства или шанс на спасение?
Я должна решить, и это решение – самое главное из всех, что я когда-либо принимала. Юлька смотрит на меня выжидающе:
– Мы идем, Магда?
– Да, – наконец решаюсь я. – Мы идем помочь тем бундовцам. Если уж рисковать свободой и жизнью, то… В общем, лучше спасти одного хорошего человека, чем наказать плохого.
– Хорошо, – спокойно кивает Юлька, так что я даже теряюсь: