Империя вампиров

– Если я больше ни разу не увижу дерево, то умру счастливым.

На юге смутно поблескивала река Дилэнн – тонкая полоска серебра в серый полдень, – а далеко впереди виднелось то, из-за мы все вздохнули с облегчением: ряды холмов, на которых некогда колосился ячмень, а нынче росла лишь картошка. Извилистая дорога вела к высокой горе, и на вершине, словно леди-лэрда всех окрестных владений, восседала наша цель.

Высокие стены из доброго камня. Крепкие ворота и цивилизация. Еда. Очаг. Выпивка. И прибежище.

– Ну наконец. – Рафа с улыбкой осенил себя колесным знамением. – Сан-Гийом.

XIII. Скорбь и утешение

При необходимости этот монастырь мог послужить и крепостью.

Постройка венчала крутой подъем, и подступов к ней не было – разве что к воротам вела узкая извилистая дорожка. С обеих сторон от монастыря утес обрывался резкими склонами; в этом месте река Дилэнн отделялась от Вольты и несла свои воды к морю. Стены обители были сложены из бледного известняка, а зубцы покрывала корка серого снега. Вниз на холм смотрели темными глазами бойницы. Обитель окружало море хибарок и палаток: похоже, простой люд искал укрытия в ее тени. Сан-Гийом властно возвышался памятником Господнему величию в этой глуши.

Но стоило ветру донести запашок, и я понял…

– Что-то не так, – пробормотал Рафа.

Мы ускорили шаг, и когда запах остывшей крови усилился, у меня сильнее скрутило в животе, глаза полезли из орбит. Вблизи я разглядел, что хибарки и палатки пусты, а на стенах монастыря темнеют силуэты: к бойницам на железной цепи подвесили колеса от повозок, и на этих самых колесах висели, распятые и головами вниз – чтобы души сверзились в ад, – человек десять в тех же светлых одеждах, что и Рафа.

Вместе с вонью смерти ветер доносил и грай черных жирных ворон. Священник глубоко вздохнул, а его глаза наполнились слезами.

– Что это за дьявольщина?

– Габи… – шепнула Хлоя, обнажая сребросталь.

Я вынул Пьющую Пепел и крепко сжал рукоять.

«Во взрослом человеке семь кварт крови, т-ты знал это?»

– Еще бы, – пробормотал я.

«Хотя это зависит, к-какими квартами мерить: элидэнскими или н-нордлундскими. Считается, что…»

– Пью, – прорычал я, – смотрим в оба.

«У меня глаз нет».

Сирша сняла со спины Доброту, а Феба шла рядом с ней рыжей тенью. Когда мы приблизились к воротам, шерсть на загривке у львицы встала дыбом. Створки были широкие, окованные железом, с тиснением в виде колеса, но распахнулись они от легкого толчка. Мы с рубакой обменялись мрачными взглядами.