В отличие от обычных коконов, в этом предусматривалась возможность подводных действий. Они как летающие рыбы: планируют в воздухе, затем приводняются под углом, максимально смягчающим импульс от удара, и на мышечном приводе, как русалки, продолжают движение уже под водой. Как и наземный вариант, они в основном состояли из органики и почти не содержали механических компонентов, поэтому ни сонары, ни тем более радары их не замечали. Ведь, за исключением начинки из человека, они ничем не отличались от рыб и морских млекопитающих.
Меня только беспокоил вопрос, не увидели ли кокон те, кто выпустили ракету по «водоросли». Сомневаюсь, что у них есть снаряды, способные догнать кокон, летящий с такой скоростью, но очень не хотелось бы, чтобы они заметили, куда я приводнился.
– Пять секунд до приводнения. Приготовиться, – уведомил меня навигатор. Я сгруппировал мышцы. – Две… Одна… Контакт.
Кокон со всплеском вошел в воду. Впрочем, мы летели меньше, чем на тридцати градусах, поэтому ударило несильно. Корпус капсулы вытягивался для наилучшего обтекания, поэтому сопротивление воды не сильно ее тормозило, и скорость снижалась очень плавно.
Когда программа сочла, что мы достаточно замедлились, кокон заработал хвостовой частью, как дельфин, и выпустил сложенный плавник. В водах Виктории царила тишь да гладь, и лишь редкое пение обитателей скрашивало тишину. В навигатор заранее вбили цель на суше, и мне оставалось только смотреть в оба, чтобы обошлось без внештатных ситуаций. Время от времени по поверхности с шумом и писком активного сонара проносились лодки на водометной тяге, но, кажется, сил местного флота не хватало, чтобы вычислить мой кокон.
Ну и неудивительно. Он ведь состоит из мяса бывшего обитателя озера.
Как там Уильямс и ребята? Нормально спустились? Или разделили участь «летающей водоросли»? Кстати, что за участь? Ее сбили, или она вернулась на базу как ни в чем не бывало?
Меня терзали многие вопросы. Когда думал о товарищах, сердце сжималось в груди. Но больше всего я боялся, что Джон Пол уже посеял среди граждан Индустриальной Федерации семена геноцида, и они с Люцией давно снялись с места.
В этот миг я даже вздрогнул от того, с каким безрассудством решился отделить капсулу от «водоросли». Если Люции здесь нет, я только зря рисковал.
Час спустя кокон объявил, что мы достигли точки назначения. Затем предупредил, что запускает программу самоуничтожения, и порекомендовал убедиться, что водолазное оборудование в порядке. Я подчинился, все проверил и приготовился в любой момент оказаться в воде. Выждав удобного момента, открыл люк, и тесное пространство кокона заполнилось пресными водами Виктории. Оказавшись снаружи, я перекрыл необходимые для функционирования капсулы ферменты. Прежде, чем отвел от кокона взгляд, успел увидеть, что разложение началось.
3
Без этого озера немыслима наша повседневная жизнь.
Об этом мне подумалось, когда я выбрался на сушу и оглянулся посмотреть на водную гладь, сверкающую в лунном свете.
Крылья самолетов. Оболочки коконов.
Искусственные руки, пальцы, ноги. Механизмы на всех видах производства. Носильщики.
Ради этого здесь, в Виктории, искусственно разводили китов и дельфинов, и здесь они томились в ожидании дня, когда станут частью крыла, протезом или мясным авиакреслом. Тут и там на берегу гнездились заводы, на которых расчленяли животных. Нищим мальчишкам и девчонкам предлагалось пойти либо туда, либо в государственную армию, либо в бордель.
Прилетали европейские и американские самолеты, грузили на борта куски, нарезанные со всей скрупулезностью, лишь бы не повредить мышечные волокна, а потом улетали обратно. Периодически часть прибыли пытались отбить войска Танзании или Уганды: пересекали границу, дрались с мальчишками и девчонками, которых подготовили ЧВК передовых стран, ну, а потом, разумеется, отступали.
Вот и все, чем живет этот край. Когда прогнившие чиновники и бойцы ЧВК запросто и без последствий вертят закон в нужную им сторону, от него остается только пустая оболочка. В каком-то смысле мир, в котором закон утратил всякий смысл, свободен. Но вот дети в таком мире лишены мечты и надежды о будущем. Это расплата за ту «свободную жизнь», которой живем, благодаря искусственным мышцам, мы.
Я почти час прождал, притаившись в траве у берега, но Уильямс с ребятами так и не подтянулись. Плюнул и решил идти в гостевой дом один. План, составленный с расчетом на четверых исполнителей, пришлось выкинуть в мусорку.
Я понимал, что идти берегом опасно. Прожекторы на корветах наверняка просвечивают всю местность. Неизвестно, что тут творится с минами и датчиками, но легко представлялось, что по дороге к цели меня ждут адские испытания.
ebooksa