– Ну-у, – протянула Манька, роясь в памяти. – Я их как бы помню… скорее, знаю, что они есть, но образа нет, даже лица старухи-опекунши не помню… Лица как бы стерты, но если встречу, то узнаю.
– А это лишь те, кто прошел через сознание. А сможешь ли вспомнить тех, кто прошел мимо, когда была без сознания? Именно так в тяжелую годину люди забывают, что они не одни, а железо, как антенна, принимает, рассеивает и умножает голоса древних вампиров, чтобы достал ушей вампира – это их когти и клюв. И если однажды человек сокрушит железо, то поймет, что древний вампир следует за ним по пятам.
Вот такой бог, Маня, не любит тебя. Думаешь, откуда появилось сообщение, что ты убила Бабу Ягу?
От таинственного голоса Дьявола, от мистической картины освещенных призрачным светом неугасимого поленьего дерева спутанных ветвей ели, больше похожих на крючковатые пальцы, обхвативших ствол, от капели, заглушаемой воем беснующейся в вышине метели, по спине побежали мурашки. Манька зябко поежилась, потеплее закутавшись в одеяло.
– – Я слышу древнего вампира? Значит, радио – это не сама Благодетельница? – догадалась она. Ей даже стало обидно: она-то думала, что во дворце без нее жить не могут, только о ней и говорят, а оказывается, никто о ней не вспоминает.
– Правильно, зачем им помнить о проклятом?
– Ну, в последнее время они вялые какие-то…
– Во-первых, немного железа сносила, а во-вторых, рядом нет человека, от которого отразился бы голос, вошел в твою землю и на другой стороне наябедничал, – объяснил Дьявол. – Так что ни о Кикиморе, ни о Бабе Яге вампиры пока не знают. Возможно, волнуются, почему не выходят на связь, но кто подумает, что исчезновение крутейшей нечисти дело рук какой-то бомжи? Орешки покрепче падали замертво от одного их взгляда. А пропадать им не впервой. Кикимора обычно на зиму в спячку впадает, а Баба Яга закроется в избе на месяц-другой и запасы изводит, катаясь на человеческих косточках.
От его слов у Маньки камень с души упал.
– Так мне бояться или радоваться? – не поняла она.
– Радоваться, что клык им подточила, и помнить: клыки у вампира быстро отрастают. Как только людей встретим, все твои грехи наружу выйдут. Но, кто предупрежден – тот вооружен. Древние вампиры могут пить кровушку, пока слово в земле лежит. Достанешь – развеется. А чтобы достать его, нужно вспомнить, кто слово посеял и что это было за слово. Древние вампиры мелют, что ни попадя, а истина лежит на дне глубокого колодца, и прежде, нужно открыть матричную память ближнего, а он куда опаснее, если стал на путь вампира. Это уже не ближний, а враг, в руке которого и ты, и твоя жизнь, и все, что у тебя есть. Я предупреждал, что как только человек пренебрежет мною, отдам его врагу, который сокрушит его жезлом железным.
Дьявол стал сумрачным, от него повеяло холодом.
– Человек-вампир намного опаснее древних. Сердце бьется и качает кровь, но сердечная чакра холодна, как у покойника, и сокрыто там яйцо, а в нем игольница с иглами – те самые слова. Этими иглами вампир достает кровь ближнего и черпает силу его земли. И если бы сломать те иглы, то древние вампиры умерли бы, а вампир-человек потерял бы свою власть, но достать их ой как непросто!
Думает человек, вот пойду, найду дерево, а в нем сундук, а в сундуке заяц…
Да не тут-то было! Живой пример – мертвецы в избе Бабы Яги. Ведь иной раз и заяц оказывается рыкающим львом…
Сказка ложь, да в ней намек: дерево – сознание вампира, сундук – сердечная чакра, а зверюшки и птички – препятствия, обороняющие вампира. И чтобы достать их, надо найти глубокий колодец, и так глубоко в него нырнуть, чтобы всплыть на другой стороне. А как, если ты и шага ступить не можешь, чтобы не наткнуться на каменную или бестелесную тварь?
– Ты хочешь сказать, что вся эта сказочная галиматья – история боевых баталий вампира с проклятым? – опешила Манька.
– Именно, – Дьявол вышел из сумрачного состояния, уминая прожаренный гриб. – Так что, Маня, ты реально в сказку попала. Но не все сказки с хорошим концом. Единичный случай становился сказкой, а все прочие заканчиваются в подвале Бабы Яги или в болоте у Кикиморы. Тебе просто повезло, что я с тобой был. Бывалый – уж сколько я их на своем веку перевидал.
Заметив его хитрый взгляд, Манька попыталась определиться: или вампиры не настолько страшные, или Дьявол позаботился об алиби. Он, конечно, в последнее время стал покладистей, но привычки прорекать на обе стороны, не изменил. Скажет потом: «Не облаживался я блаженными, блажили лапшой моей, и не блажите на меня», а если ей подфартит, начнет оправдываться: «Я говорил! Я предупреждал!». Перед ней он, обычно, не оправдывался.
Дьявол протянул ей веточку с недоеденным грибом. Она отмахнулась от лакомства, гадая, как поступить на этот раз. Лучше перестраховаться, чем недооценить противную сторону, не раз и не два пришлось посыпать голову пеплом, когда посчитала себя победившей стороной.
ebooksa