– Ну что, видели этого придурка?
– Видел.
– Сможете его упечь в лечебницу для буйных?
– Пожалуй. Надо вверить его заботам врачей – Доктор Гофф поправил манжеты. – Старик выжил из ума. Толку от него не добиться. Больше вы его не увидите!
– Слава богу, избавимся, – повторяли сельчане, провожая глазами доктора.
– К обоюдной радости, – сказал Гофф и, прислушиваясь, направился вниз по каменистой тропе.
Почудилось ему или нет, но издали донесся прощальный ликующий вопль наездника, гарцующего по двору на вершине холма.
Доктор Гофф хмыкнул.
– Вот ведь как, – произнес он вслух, – из городов исчезнут лошади, на улицах не будет навоза! Подумать только!
Предавшись этим размышлениям, он оступился на камнях и полетел вниз головой в сторону Лондона, в сторону будущего.
По прошествии девяти лет
– Между прочим, – объявила за завтраком Шейла, доедая ломтик подсушенного хлеба и разглядывая свою кожу в кривом зеркале кофейника, чудовищно искажавшем ее черты, – наступил последний день последнего месяца девятого года.
Ее муж Томас взглянул поверх баррикады из свежего номера «Уолл-стрит джорнал»46, не увидел ничего существенного и вернулся в прежнее положение.
– Мм?
– Я сказала, что девятый год подошел к концу, – повторила Шейла. – Теперь у тебя другая жена. Точнее, прежней жены больше нет. Поэтому мы, считай, не женаты.
Томас опустил газету прямо в нетронутый омлет, склонил голову на один бок, потом на другой и переспросил:
– Не женаты?
– Совершенно верно. Раньше было другое время, другое тело, другое «я». – Шейла намазала маслом еще один тост и принялась задумчиво жевать.
– Погоди! – Томас отпил глоток кофе. – Что-то я не понял.
– А ты вспомни, дорогой, чему тебя учили в школе: каждые девять лет (вроде бы именно так) наш организм, который работает как заправская генно-хромосомная фабрика, полностью заменяет в человеке все: ногти, селезенку, руки-ноги, живот, ягодицы, уши, молекулу за молекулой…