— Дождь же прошел, скользко! — жаловался голосом Верки Бориска.
Вот тут с горькой усмешкой на губах и стала следить за игрой сыновей Александра. И услышала она такое, отчего даже дыхание затаила. Да, видно и вправду открывается детям то, что для взрослых за семью печатями. Так, так… А, может, они играли в эту игру раньше, да она не видела, не слышала. Когда же ей надзирать! Придешь домой и вертишься, как сорока на колу, одна управа, другая, третья…
— Выдохлась кадра… Отдышка, шаба-аш! — опять чужим голосом кричал Бориска.
— Слушай, — нашелся Сережка, — давай возить шпалу к барже, скореича дело пойдет.
— Хорошо бы… — вздохнул Бориска, заглядывая под лавку, где лежали бабки. — Коняшек у нас мало, на фронт взяты!
— Тогда давай покатим.
— Как это… На чем покатим?
— А на тюричках! Мы вот так их расставим до самой баржи и — гляди: кладу шпалу на тюрички, толкаю — пошла, пошла-а!
Сережка так быстро все это выпалил, будто кто ему подсказывал за спиной.
Смутно сознавая, что старший говорит дельное, то самое, что приложимо и на заводе, Александра насторожилась еще больше. Интересная игра…
Много у сыновей нитяных катушек. Скопились они еще в довоенную пору. Помнится, сама в детстве ими забавлялась, телеги все мастерила. Разрежешь тот тюричек надвое — вот тебе и два колеса. Вставляй ось, привяжи оглобли и передок готов. Катушки, а их редко кто в поселке выбрасывал, нанижут, бывало, на шпагатину да к стенке, и вешай, скажем, белье. Такие сниски, только с крашеными катушками, в ином бараке по бедности считались даже и за украшение.
«Шпала» из толстой лучины, невдолге одна за другой перекочевывала на «баржу».
«Как это Сережке пришло в голову? — опять недоумевала Александра, лениво вскидывая правую руку с иглицей. Постой, балиндер, эта бревнотаска — то на заводе, что по летам круглый лес из воды тянет… Бегут железные колесики по рельсам, а на толстой оси тех колесиков острые железные же шипы, шипы бревно держат»…
Медленно, осторожно подвигалась мыслью вперед Александра. Месяц остался… А там опять привязывай лоскутовцы через плечо узкую ватную подушку и — таскай, таскай, не задерживай!
Крутились катушки, споро шла у ребят работа. Глядела, глядела Александра на Сережку с Бориской, и все больше крепла в ней радостная мысль, что кончится на заводе та «плечевая» погрузка.
Вот, катушка… Срежь-ка боковые выступы, что держат нитки… Или так: круглое полено, конечно, ошкуренное. Пропусти через сердцевину железный прут, да так, чтобы концы-то прута выдавались и крутились бы в свободных гнездах деревянных боковин. А проще сказать — лестница! Только поперечины толстые, круглые и вертятся. Сбили, сколотили — клади вдвоем шпалу на катки-поперечины и толкай ее к барже. Тяжеловато? А уложи лесенки с наклоном к реке, к барже — нормальный ход!
Кончили ребятишки «погрузку». Честь честью составили со шкипером баржи акт: шпала сдана Госпароходству вовремя и штрафа с завода не причитается — ура-а-а!
— Ну, бригада «ух», что работает за двух, а ест за четырех… Подходи за премией!
Сережка с Бориской рты тотчас разинули: мать в игру ввязалась!
Александра метнулась к ящику, что стоял между кроватью и русской печью, откинула крышку.
ebooksa