Чулымские повести

— Держи кисет! — Андрей заторопился. Рванул из кармана шинели мятый газетный обрывок. — Спичек вот только нет.

— Запал у меня найдется.

И старшина потянулся за кисетом. Пальцы его рук мелко-мелко дрожали.

Закурили, густо зачадили, расслабились. Вагон сильно качало, сбились поближе.

— Степан я — держи лапу! — старшина уже чуть-чуть и заискивал. — Верно, что это мы поднялись друг на дружку?

— Было бы из-за чево…

— Чокнулись, однако!

— Чокнулись! — с грустью согласился Андрей.

— Только не здесь, а та-ам…

— А то где ж!

Степан встряхнулся, с напускным весельем спросил:

— Ты нах хаузе?

— К маме фарую…

Старшина открыто пригляделся к Андрею и вдруг удивил несколькими немецкими фразами, они были явно из русско-немецкого военного разговорника. Андрей насторожился.

— Разведчик?

— Ну, раз бляйбаю! Два года в полковой разведке. Тыли — наши, языки — наши… Дошел до восточной Пруссии. Только мы речку Дайму перешли — на тебе — шлепнуло! А мечтал до Берлина дойти.

— Немецкий знаешь?

— Так, своей охотой. А потом в школе у нас, в райцентре, хороший учитель по немецкому — увлекся…

Андрей торопился сказать и свое.

— Я ведь тоже из полковой. Тоже — мины, мосты, языки… Малость и с арийцами балакал, приходилось накоротке. Тоже жалею, что не дотянул до логова, до Берлина. Как не сторожились, а наскочили на мину. Так уж вышло. Там же — сам знаешь, где-то и найдешь, а где-то обязательно потеряешь…