Теперь они стояли плечом к плечу — крепкие сибирские парни — и полнились дружеским, почти братским чувством друг к другу.
— Ты тоже комиссован? — спросил Андрей. — Та-ак, а откуда родом?
Степан охотно отозвался. Частил шутливо, давно заученно:
— А есть такая болотная благодать — Нарым, а в Нарыме — Чулым! Там остячки, там кержачки, там комары и мошки, лохматые мишки да кедровые шишки… Ты ведь тоже туда. В Томск или в район. В какой район?
Затаился Андрей, на вопрос не ответил, с вызывным весельем спросил:
— Значит, чулымский… А точные координаты?
Степан докурил цигарку, затер ее сапогом.
— Не совсем, чтоб на Чулыме. — И назвал район.
— Хо-о, так, земляки! — вскипел радостью Андрей. — Я ж из Согры. На самом берегу Чулыма.
— Одесса-мама… — широко раскинул руки Степан, в его черных глазах мелькнула братская теплота. — Ты из каких? Из вольных, или… спецура…
— А вольный, вольный, — заторопился с ответом Андрей. — Мы перед войной в Согру переехали.
От волнения Степан ловил руки Андрея.
— Рядом же Согра, а не бывал. Вот не бывал и все! Да я все больше в районе — кончал там десятилетку. Только хорошую бумагу получил в школе и — повестка. Слушай, Андрюха, ты в каком вагоне двигаешь к мирной жизни?
— В десятом.
— А я в седьмом. Ком мит мир! Посидим, побалакаем.
— Пойдем! Только потише, ногу ты у меня разбередил. Налилась вот…
— Ну, извиняй. Да ты ее вытянешь у меня… — ласково шумел Степан. — Я на нижней полке — мир-рово!
В седьмом вагоне, кажется, было посвободней, а в купе, где обитал Степан, и вовсе никого не оказалось.
— Да ты едешь — кум королю и сват министру! — присаживаясь, удивился Андрей.
— Полно и здесь. Мужики в карты играть ушли. Слышь, дуются у соседей. Ну, разгалделись. Хочешь ты есть?