Контрудар

По просторному овиннику в сопровождении огромного красавца петуха, самодовольно кудахтая, бродили в поисках прошлогодних зерен тощие куры. За клуней оставшаяся без мужика хозяйка копошилась возле старенькой сеялки.

Вдохнув всей грудью пропитанный солеными ароматами морской воздух, Алексей почувствовал легкое головокружение и опустился на завалинку. В траве среди неокрепших побегов без конца шныряли усердные муравьи.

«Все живет, все трудится, — подумал Булат, наблюдая за деловой возней букашек. — И мне надо жить. И мне пора браться за дело».

Преодолевая слабость в ногах, он поднялся с завалинки, направился к клуне. Постояв несколько минут возле сеялки, взял гаечный ключ из рук хозяйки. Подтягивая слабые болты, подумал: «Тот, кто привык иметь дело с техникой, должен чувствовать себя уверенно возле любой машины».

— Здорово, хлопче! — услышал он басовитый голос въехавшего в ограду Твердохлеба.

— Здоров, товарищ политком полка, — ответил Алексей, радостно встречая земляка.

— Шо ты, голова, подкусываешь? Так знай — самого тебя ждет полк, а то и бригада… — Твердохлеб соскочил с коня и, перекинув через его голову поводья, зажал их под мышкой.

— Я чувствую себя неплохо рядовым. Вот только эта чертова лихоманка немного того…

— Таких, как ты, Алексей, партия не держит рядовыми. Говорю, ждет тебя перемена в жизни…

— Ты что, Гаврила, намекаешь на мой разговор с Парусовой?

— Никакого разговора я не знаю.

Алексей рассказал во всех подробностях о недавнем посещении комбригши и о ее беседе с ним. Арсеналец, усиленно дымя цигаркой, возмущался:

— Вот пройдоха бисова! Одного затянула до своего бабьего капкана, вздумала другого заманить. Нет, Булат, какие же мы будем коммунисты, якщо не справимся с бывшей генеральшей? А тебе хватит и хворать и патрульничать. Пора за дело браться, за настоящее дело. Надо возвращаться до работы. А увидишь — быть тебе обратно политкомом.

— Откуда ты все берешь, Твердохлеб?

— Откуда, откуда! Раз об этом заговорил «Солдатский вестник», значит, тому и бывать. А теперь скажи: как здоровье? Хотя вижу сам, раз к гайкам потянуло, то с хворобой расчет…

— Вот решил немного подсобить нашей хозяйке. Знаешь, как она возле меня билась? Будто родная мать! Не знаю, что больше мне помогло — уколы врача или ее холодный узвар.

— Шо ж, — улыбнулся Твердохлеб. — Закончишь настройку, и можно будет играть гопака.

— Да, — ответил Алексей, постучав ключом по ящику сеялки, — не сегодня-завтра эта бандура пойдет плясать по полям. Решили со Сливой немного побатрачить. Сев — дело горячее. А как там в полку, в бригаде? Что нового?

— Как ты наказал, так и сделал. Созвал партсобрание. Ну, наши дела обсуждали жарко. За полгода наговорились. Хотели записать протест о тебе. Я отсоветовал. Раз такое обвинение, надо все определить через высшую инстанцию. К тому же приказ…

— Правильно сделал. Видишь, и я без единого слова подчинился. Дисциплина прежде всего. А Парусова, почему она здесь, в Строгановке?