Юрий Игоревич сказал, что он не знает, есть или нет.
— Если хочешь, пойдем послушаем профессора Шубкина? — Юрий Игоревич взглянул на часы. — Поздно, пожалуй. Интересно с самого начала.
— Вы мне скажите, — сказал я неожиданно даже для себя. — Вот вы про любовь думали? Вот что думали, то и скажите, ничего не скрывая.
— Про любовь? — удивился Юрий Игоревич неожиданному вопросу. — Про любовь? Ничего я тебе про любовь не скажу, — сказал он.
— Почему? — спросил я.
— Почему? Хотя бы потому, что я о ней еще не думал. Некогда было.
Вот как он ответил, а если бы, говорит, думал, то сказал бы.
А я сказал, что не может быть, что он совсем ничего не думал. Тогда он сдался, потому что я его, видно, прижал к какой-то стене.
— Ну что тебе сказать? Что я думаю о любви? — Он пожал плечами и сказал: — Вот о самом начале что-то можно еще сказать.
— Давайте о самом начале, — согласился я.
— Любовь и революция начинаются с пафоса, — сказал он и замолчал.
Я думал, что он еще что-нибудь скажет, но он молчал.
— А дальше что? Что дальше? Ну вот началось с пафоса?.. А дальше?
— А про дальше я еще не думал, — сказал он.
И я верил, что про дальше он не думал. А это же как стихи: «Любовь и революция начинаются с пафоса!» Заготовки для хорошего поэта. Здорово сказано! Тут есть о чем подумать. Есть!
— У меня к вам еще просьба, — сказал я. — Вы можете подумать дальше? Понимаете, очень важно. Начинается с пафоса. А дальше что?
Юрий Игоревич улыбнулся и несерьезно сказал:
— Я подумаю!..
Но я решил, что улыбнулся он несерьезно, а подумает очень серьезно.
— Понимаете, — сказал я ему, — я когда сюда в электричке ехал, один сказал другому: «Так, может, любовь прошла?» Видно, у него что-то случилось. А другой ему сказал: «Если бы любовь была, то не прошла, а если прошла, то была не любовь!» Ну, я понимаю, это все на уровне «В мире мудрых мыслей». Ерунда, афоризм — это ведь могила мысли. Как вы считаете?