В 1920–1930-е гг. в Карпатском крае наблюдался заметный расцвет монашеской жизни, было основано несколько новых монастырей, где вводятся строгие афонские уставы. Большинство этих новообразованных обителей поддерживают тесные связи со Святой Горой, а наиболее ревностные искатели подвижнической жизни сами направлялись на Афон, преимущественно в Свято-Пантелеимоновский монастырь, где со временем они составили заметную долю братии обители — почти одну десятую его часть. Так, в 1928 г. среди насельников Руссика было 22 уроженца Закарпатья. На запрос игумена Мисаила управляющий Карпаторусской епархией епископ Мукачевско-Пряшевский Серафим (Йованович) 5 сентября 1928 г. сообщил, что находящиеся в составе братии Свято-Пантелеимоновского монастыря 16 карпаторуссов перешли в Православие в 1920–1921 гг. и должны считаться православными на законном основании[658].
Из числа карпаторуссов — насельников Руссика наиболее известны: игумен монастыря схиархимандрит Гавриил (Легач), иеродиакон Давид (Цубер, в схиме Димитрий) и иеросхимонах Серафим (Текза). Однако далеко не все желающие подвизаться на Святой Горе русины смогли осуществить свое намерение из-за различных препятствий со стороны греческого государства после принятия закона от 10 сентября 1926 г., в частности из-за отказа в выдаче виз на пребывание на Святой Горе.
В результате многим карпаторуссам пришлось возвратиться с Афона на Родину. Некоторые из них по благословению игумена Мисаила и преп. Алексия, взяв разрешение у местного правящего православного епископа Серафима, в 1930 г. поселились в пяти километрах от Хуста в урочище Городилово. Так был основан Свято-Троицкий мужской скит в Городилове[659]. Из Свято-Пантелеимоновского монастыря в дар новообразованной обители была прислана частица мощей св. вмч. Димитрия Солунского. Среди основателей Свято-Троицкого скита были братья иеромонахи Пантелеймон и Иов (Кундря). Младший из них, о. Иов, дважды пешком ходил на Афон, после чего стал иноком Городиловского скита[660].
Брат о. Иова, иеромонах Пантелеймон (Кундря), стоит у истоков основания в 1924 г. Липчанского Рождества Богородицы женского монастыря. В 1936 г. епископ Мукачевско-Пряшевский Дамаскин именно в этот монастырь назначил духовником многолетнего насельника Руссика старца схиигумена Кассиана (Корепанова)[661].
Постриженником о. Иова был основатель мужского скита во имя св. Димитрия Солунского в с. Дубовом иеромонах Иларион (Рыбарь). В 1923 г. он отправился на Святую Гору, где поступил в число братии Свято-Пантелеимонова монастыря и принял монашеский постриг. В 1929 г. иеромонах вернулся на Родину, где был назначен духовником основанного его родственниками монастыря в с. Чумалево Тячевского округа. В 1941 г. о. Иларион основал в родном селе Дубовом новый монашеский скит в честь св. Димитрия Солунского, просуществовавший до середины 1950-х гг.[662]
Еще одна обитель — мужской скит в честь св. вмч. Пантелеймона вблизи г. Хуста, урочище «Колесарово», — был основан другим выходцем с Афона — иеросхимонахом Лукой (Рущаком). Познакомившись после окончания Первой мировой войны с о. Алексием (Кабалюком), который в то время служил в Хусте, Михаил Рущак по его благословению в 1924 г. ездил паломником на Святую Гору. Через три месяца он вернулся в Хуст, но в конце 1925 г. еще раз поехал на Афон и 31 января 1926 г. поступил послушником в Руссик. Своим благочестием молодой человек обратил на себя внимание архимандрита Мисаила, который 18 августа 1926 г. постриг его в рясофор с именем Мелетий. Отец Мелетий пробыл на Афоне до 10 мая 1928 г., проходя послушание на Крумице, но затем из-за болезни был вынужден вернуться домой[663].
29 апреля 1931 г. епископом Иосифом он был рукоположен во иеродиакона, а 1 мая — во иеромонаха. В 1934 г. о. Мелетий снова поехал на Афон, где принял великую схиму с именем Лука, и после шестимесячного пребывания на Святой Горе пешком вернулся в Хуст. С разрешения епископа Дамаскина он поселился в лесу, в пяти километрах западнее города, в урочище «Колесарово», или иначе «Камень», где выдолбил в скале пещеру и начал вести в ней затворнический образ жизни. Со временем здесь была построена небольшая келья и часовня, а затем образован монашеский скит в честь св. вмч. Пантелеймона, просуществовавший до 1952 г.[664]
В 1939 г. в Закарпатье, где во времена Австро-Венгерской империи не существовало ни одного православного прихода, насчитывалось 115 приходов и около 150 тысяч православных верующих, было построено 127 храмов, а также открыто несколько монастырей и скитов. И в значительной степени Православие пришло на карпатскую землю со Святой Горы. Многие жители Карпатской Руси откликнулись на призывы насельников Свято-Пантелеимоновского монастыря, дав из своей среды великих подвижников, украсивших своими именами историю как Закарпатья, так и самого Афона.
Вторая мировая война и гражданская война в Греции практически полностью прервали просветительскую деятельность братии Руссика. В сентябре 1948 г. в связи с финансовыми трудностями пришлось закрыть монастырскую фотографию. Но уже вскоре после окончания войны, с конца 1940-х гг., возобновилась активная продажа и распространение Свято-Пантелеимоновским монастырем духовной литературы, теперь в основном путем ее пересылки русским эмигрантам в США, Великобританию и другие страны. Так, в 1956 г. доход от ее продажи подобным образом составил 41 732 драхмы, в 1957 г. — 25 044 драхмы, а в 1958 г. — 38 974 драхмы[665].
2 ноября 1955 г. Собор старцев Руссика в ответ на письменную просьбу о высылке книг общины русского храма-памятника св. Иова Многострадального, посвященного памяти императора Николая II и его семьи, в Брюсселе (Бельгия) решил часть книг отправить бесплатно, а часть — за деньги. 23 ноября того же года Собор старцев постановил прекратить продажу религиозных книг, кроме изданных в самом монастыре, которых еще имелось довольно много[666]. В докладной записке Собору старцев от 10 июня 1958 г. секретарь и бухгалтер обители И. Ф. Петров отмечал, что пересылка печатных изданий постепенно уменьшается, так как богословских книг, выпущенных ранее 1870 г., в монастыре для продажи не осталось и теперь могут высылаться только сохранившиеся на складах издания самого монастыря, которые надо продавать сейчас, поскольку они могут «погибнуть от времени»[667].
В июле 1958 г. епископ Брюссельский и Бельгийский Георгий русского Западно-Европейского экзархата письменно попросил братию Свято-Пантелеимоновского монастыря присылать ему для распространения (продажи) хранившиеся на складе обители иконы. 23 сентября 1959 г. Собор старцев Руссика заслушал письмо Святейшего Константинопольского Патриарха Афинагора от 16 сентября относительно обращения к нему главы русского Западно-Европейского экзархата митрополита Владимира (Тихоницкого) с просьбой о разрешении пересылки в Париж книг из монастыря. Собор старцев решил ответить, что закон запрещает отправлять книги старше 1870 г. издания, которых для продажи в обители и так нет, а в пересылке более новых книг не отказывает[668].
Активная рассылка религиозно-просветительных и богословских книг продолжалась и в дальнейшем. Следует также упомянуть, что в декабре 1963 г. Собор старцев Руссика передал через священника Феодора Бокача 300 долларов созданному в Париже Обществу друзей Афона за границей на издание книги «Святой Афон и славяне»[669]. 21 марта 1973 г. группа русских эмигрантов из Лиона отправила игумену Свято-Пантелеимоновского монастыря письмо с просьбой выслать им различные книги духовного содержания[670].
С 1960-х гг. началась отправка книг из Руссика священнослужителям Московского Патриархата. Так, например, в 1968 г. епископу Венскому и Австрийскому Мелхиседеку по его просьбе был выслан полный комплект книг «Отечественные подвижники благочестия XVIII и XIX веков», а в 1971 г. — книга «Земная жизнь Пресвятой Богородицы»[671].
Возникший еще в 1920-е гг. интерес к русскому Афону со стороны писателей российского зарубежья сохранялся и после окончания Второй мировой войны. Так, в 1950 г. в Париже вышел в свет сборник Владислава Альбиновича Маевского «Афонские рассказы», остающийся и сегодня одной из лучших книг о Святой Горе. Жанр и структура сборника позволила автору включить в него материалы всех своих посещений Афона в 1930-е гг., благодаря чему возник единый высокохудожественный образ афонской жизни этого периода.
В 1969 г. В. А. Маевский опубликовал в Мадриде новую книгу под названием «Афон и его судьба». Ее издание преследовало цель не только рассказать о великой святыне, которой является Афон и его монашеские обители, но и оказать практическую помощь русским святогорцам. Маевский до конца своей жизни (до 1975 г.) продолжал издавать как посвященные Афону книги, так и статьи в периодической печати русской эмиграции.
В 1955 г. — начале 1960-х гг. несколько раз приезжал на Святую Гору из США известный адвокат российского происхождения, член Митрополичьего совета Американской православной митрополии Иван Михайлович Цап, изучавший монастырское искусство иконописи и описавший опасности, угрожавшие русскому Афону, в своем очерке «Огонь, динамит и трагедия»[672].
Во второй половине 1961 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре побывал известный русский эмигрант доктор наук и духовный писатель Сергей Николаевич Большаков (1901–1999), проживавший в Бельгии, Великобритании, Италии и Швейцарии. Еще в конце 1930-х — начале 1940-х гг. он издал 35 выпусков машинописного православного информационного издания «The Bulletin», после окончания Второй мировой войны много странствовал по православным и католическим монастырям, беседовал с монахами и делателями умной молитвы. Итогом этих паломничеств стала книга «На высотах духа» (1971) и многочисленные статьи в периодических изданиях. В апреле — мае 1962 г. в Руссике был эмигрант из России профессор Барсов, который, по свидетельству игумена Илиана, «говорил, что только и нашел христианство в обители Святого Пантелеймона», куда переехал из Свято-Ильинского скита[673].
Празднование 1000-летия Афона вызвало несомненный интерес среди русской эмиграции и способствовало появлению целого ряда художественных, научных и церковно-просветительных работ:
В середине 1960-х гг. Свято-Андреевский и Свято-Ильинский скиты посетил проживавший в США русский эмигрантский писатель Анатолий Даров, оставивший интересные воспоминания о своих встречах и разговорах с их игуменами — схиархимандритом Михаилом (Дмитриевым) и схиархимандритом Николаем. По результатам поездки А. Даров опубликовал в 1966 г. объемную книгу «Берег — „нет человека“ (Афон современный и вечный)»[674]. В 1966 г. в паломничество на Афон из США приезжал русский эмигрант публицист Сергей Ивановский.
В 1971 г. в составе приехавшей из США группы паломников Русской Православной Церкви за границей Свято-Ильинский скит посетил священник Валерий Лукьянов, написавший и опубликовавший в следующем году в церковном журнале «Православный путь» о своей поездке большой очерк «Святая Гора Афон — земной удел Божией Матери»[675], а в 1973 г. — одноименную книгу, в которых содержится интересное описание обители и ее насельников[676].
ebooksa