Святые наших дней
Приезд отца Софрония в Англию не остался незамеченным, и на него сразу же посыпались просьбы о встречах и визитах, в его адрес полетели письма. Этим обстоятельством отец Софроний был шокирован: «Люди, наивные часто, стремились сразу же после нашего приезда (о котором написано было во многих журналах и даже говорили по радио в отделе внутренних известий) ехать к нам с визитами, с желанием видеть наши богослужения, устройство нашей “аскетической” жизни, наши “уставы”, “порядки” и все тому подобное. Писали нам письма, ждали от нас нетерпеливо ответов, терзали нас всем этим. Я написал около двухсот писем за эти два месяца, но не погасил тем недовольства нами. Многие обижены моим невниманием. Я в ужасе».
После того, как отец Софроний поселился в монастыре в Эссексе, он редко из него куда-нибудь выезжал. Исключение составляли поездки в Советский Союз, который он посещал в составе туристических групп. Он не хотел приезжать по приглашению родственников, чтобы не ставить никого из них под удар, но всякий раз, посещая Москву, встречался с ними на квартире Марии Семеновны.
Храм Девы Марии, Дамаск
Еще одно исключение – поездка на Святую Землю в составе паломнической группы в 1961 году. Она началась в Дамаске, где отец Софроний служил литургию в храме Антиохийской Патриархии на улице Прямой, упоминаемой в книге Деяний апостольских как место, где остановился будущий апостол Павел по прибытии в Дамаск. Затем на автомобиле через Восточную Палестину, Амман и Иерихон добрались до Иерусалима. Там отец Софроний трижды служил в пещере Гроба Господня и один раз на Голгофе. Из Иерусалима отправились в Галилею, посетили Назарет и другие места, связанные с земной жизнью Спасителя.
Храм Гроба Господня, Иерусалим
Своими впечатлениями от поездки отец Софроний поделился с сестрой. Говоря о Голгофе и Гробе Господнем, он писал: «Эти места и исторически достовернее многих других. Впрочем, теперь, благодаря научным методам исследования и также благодаря раскопкам, открыты многие места, с удивительной точностью совпадающие с евангельским повествованием. Я вообще имел мысль, что неправильно ожидать “точности” географической указываемых мест. Мне, в сущности, было не так уж важно, здесь ли точно произошло то или иное событие, здесь ли точно ноги Христа касались земли или немногими метрами дальше. Все равно, все освящено, все равно – Земля – Святая».
В Палестине отца Софрония поразило то, что там «до сего времени можно видеть многое таким, каким или почти каким было сие и во времена Христа, и даже до Христа, и даже до Авраама. Да, это удивительно, что до наших дней сохранились такие же палатки, в каких живали кочевавшие со стадами наши предки. Те же животные, те же пейзажи, те же, надо полагать, силуэты людей, движения их, взгляды. Все это дает с удивительной силой войти в чувство эпохи Христа и Самого Христа воспринимать несравненно более “ощутительно” в Его воплощенной жизни, в Его исторической действительности».
Некоторые впечатления от увиденного в Святой Земле были так сильны, признавался отец Софроний, что ему хотелось бы унести их с собой в грядущий век: выразить их здесь он не в силах. В то же время, он не жалеет, что не живет в этих местах, потому что «окружающая Голгофу и живоносный Гроб “мелкая”, “рыночная” жизнь, назойливо толкающаяся в сознание посетителя этих мест, может заполнить вообще все внимание и помешать лучам Божественного Света отразиться на экране глубокого сознания глубокого сердца».
Работа по обустройству монастыря в Эссексе требовала огромных затрат времени, сил и энергии. Помимо маленькой церкви, которая была оборудована внутри дома и по своему дизайну напоминала церковь в Сент-Женевьев-де-Буа (иконостас был привезен оттуда), отец Софроний взялся за обустройство большого храма, под который было решено использовать стоящий посреди комплекса зданий The Old Rectory амбар. Для того, чтобы превратить его в церковь изнутри, отец Софроний решил ее расписать. А для этого, в свою очередь, необходимо было создать иконописную мастерскую.
Иконописец Леонид Успенский за работой
С тех пор, как отец Софроний оставил живопись, прошло 36 лет. Но теперь жизнь заставила его снова взяться за кисть, чтобы освоить новую для него область живописи – иконопись. В молодости он писал пейзажи и натюрморты маслом на холсте. На Афоне он имел возможность видеть древние фрески и иконы, а в Париже близко общался с двумя иконописцами – иноком Григорием (Кругом) и Леонидом Успенским. Так что какие-то теоретические представления об иконе у него были. Теперь предстояло воплотить их на практике.
И вот он берется осваивать технику писания икон яичной темперой на дереве: «Недавно, – пишет он сестре в июне 1960 года, – после 36 лет перерыва, я написал большое панно, два метра на метр тридцать: “вышло” лучше, чем я предполагал, тем более что технически я стоял перед совершенно неизвестными мне материалами. Я писал “темперой на яйце”. Эта техника очень сложна, когда речь идет о кладке даже на панно краски, потому что она очень жидкая и течет… Как ни странно, несмотря на то что я уже старик, что я 36 лет не работал как живописец, вижу, что во мне еще осталась живою эта “жила”».
Архимандрит Софроний за работой над фресками
Панно, о котором идет речь, представляет собой большую икону Спаса Вседержителя, размещенную на горнем месте главного храма монастыря святого Иоанна Предтечи. В соответствии с русской иконописной традицией, Христос изображен в белой одежде восседающим на престоле, который обозначен только контурами, как и подножие ног Христа. Фоном является красный ромб, помещенный поверх синего овала, внутри которого, тоже контурами, изображены херувимы. Лик Христа написан в манере, характерной для отца Софрония: в ней сочетаются традиционные для русской иконописи элементы с наследием «парижской школы» русской иконописи, а также с собственным видением художника.
Архим. Софроний (Сахаров). Спас Вседержитель.
Икона.
В том же письме сестре отец Софроний делится планами настенной росписи главного монастырского храма и еще одной старинной церкви, находящейся неподалеку: «Меня почти увлекает задача покрыть все стены моего большого храма фресками. Кроме того, я также почти увлекаюсь идеей расписать одну старинную церковь. Но эта работа много сложнее еще и потому, что для нее понадобятся “леса”, предварительная подготовка стен, новая штукатурка…»
Роспись монастырского храма требовала больших усилий. Задача, которую ставил перед собой отец Софроний, заключалась в том, чтобы создать пространство, максимально соответствующее духу литургии: «Все внимание было уделено созданию пространства, достойного литургии, – пишет монахиня Гавриила, – и все делалось с полной отдачей сил… Использовались контрастные золото и бронза на потолке, на котором были изображены большие белые ангелы‑серафимы, что еще больше усиливало динамику движения. Эти круговые движения как бы вовлекают присутствующих, приглашая участвовать в сцене, охватывая их во вневременном пространстве, созданном всей композицией. Стены расписаны фресками в непрерывной последовательности, без разделительных линий, что придавало храмовому пространству еще одно вневременное свойство. Цвета, в основном пастельные, были нежными и безмятежными, но с внутренней серьезностью. Первостепенное значение придавалось фактуре и поверхности, которая осталась полностью матовой».
Монастырь Иоанна Предтечи. Интерьер храма с росписями отца Софрония
Фрески были лишь частью литургического пространства, которое включало в себя и другие элементы: «Всем предметам обстановки, деревянным панелям и коврам также придавалось важное значение: они были тщательно выверены, чтобы не отвлекать от стенописи, а, скорее, подчеркивать ее. Цвета облачений и тканей были специально подобраны так, чтобы, сливаясь с окружающей обстановкой, вносить в нее особый тон и цвет. Освещение в церкви представляло самую трудную задачу, но после многих усилий, наконец, было найдено оптимальное решение: свет отражался от позолоченного потолка, который создавал золотой ненаправленный свет, добавляя еще одно измерение и зрительно увеличивая пространство. Все было достаточно сдержанным, образуя гармонию, покой и умиротворение. Таким образом отец Софроний создал, насколько это возможно, идеальное место для встречи человека с Богом…»