Хасидские рассказы

— Я? — вскакивает Грунэ, как подстреленная. — Я — грешна?

— Слушай, Грунэ, всякий человеке грешен, а ты и подавно…

— Подавно?..

— Грунэ, недаром я тебя повела за город к реке, в поле… ведь свежего воздуха нам, слава Богу, не нужно… Видишь ли, Грунэ… мать и особенно еще вдова благочестивого сойфера должна…

— Что она должна?

— Должна быть богобоязненнее всех, лучше всех и внимательнее смотреть за своими дочерьми…

Бледная Грунэ стала еще бледнее. Глаза загорелись, ноздри раздулись, и синие, запекшиеся губы задрожали.

— Ханэ! — крикнула она,

— Ты знаешь ведь, Грунэ, что я тебе верный друг, но правду я тебе должна сказать, не то мне придется держать ответ перед Богом… Я сплетничать на тебя не буду, из-за меня ты не попадешь людям на язык, все останется между нами, один только Бог на небе услышит.

— Не тяни мне душу!

— Так слушай же! Коротко и ясно… вчера вечером, поздно вечером, я возвращалась с вокзала, и на горке сидела твоя Мирль…

— Одна?

— Нет!

— С кем?

— Разве я знаю? Шляпа какая-то… цилиндр даже-. Он целовал ее в шею и затылок… Она смеялась и грызла леденцы…

— Я знаю это!.. — отозвалась Грунэ замогильным голосом. — Это не в первый раз…

— Ты знала это? Что? Он — жених ее?

— Нет…

— Нет? И ты… молчала?

— Да.