– До Саратова около двухсот километров. Но возвращаться за имуществом нам придется только в самом крайнем случае. Взрывчатки в контейнерах нет. Нам изменили задание.
– Как это? – больше всех удивился Лыков. Он даже подскочил на месте. – Это когда же успели-то? И куда нам теперь?
– Фраера дешевые, – проворчал Бурлаков. – Понты и никаких делов. Все норовят втемную сыграть и козырей не скидывать.
– Не важно, когда, – отрезал Храпов. – Это к делу не относится. Новое задание получим на месте, когда легализуемся в городе. Все, собрать каждому вещмешок с запасным нижним бельем, запасом денег, продукты питания – из расчета на трое суток. Остальное укрыть. Сюда за контейнерами я могу послать любого из вас. Поэтому запоминайте ориентиры…
В расположение батальона Буторин добрался только к ночи. Собственно, он и не торопился попасть засветло, чтобы лишний раз не маячить в городе. Пока его задача – узкая, надо ограничивать свое передвижение.
Три десятка бойцов истребительного батальона спали на железных солдатских кроватях в большой комнате. Закончились их смены на заводах, наступил черед дежурить здесь. И с оружием в руках подниматься по приказу, если где-то обнаружатся вражеские парашютисты или какой другой враг. Здесь были и совсем молодые ребята, имевшие на заводах бронь, и те, кого не призвали по состоянию здоровья. Были рабочие зрелого возраста, не годные к строевой службе или чей призыв еще не наступил.
Кузьма Васьков, числившийся командиром роты, сидел за столом со стаканом чая и старательно выводил в журнале боевых действий батальона очередную запись. Во столько-то заступили на дежурство, больных нет. Оружие, боеприпасы принял по описи, материальная часть исправна. Дневальный тихо вздыхал у двери, то и дело постукивая прикладом винтовки о пол. Парень только с ночной смены, спать ему охота – сил нет. А нельзя. Такая служба. Тут многие не спали прошлую ночь.
В коридоре послышались шаги. Дневальный сразу выпрямился и встал как положено. Дверь тихо отворилась, в комнату вошел коренастый мужчина средних лет с седым ежиком волос.
– Здорово, здесь, что ли, истребительный батальон? – с ходу спросил гость и повернулся к дневальному.
Молодой парень откашлялся, но не решился гаркнуть как положено. Только кивнул головой в сторону стола под зеленым абажуром.
– Мне Васьков нужен, – сказал гость, подходя к столу и протягивая сложенный вчетверо лист направления с печатью городского Управления внутренних дел.
– А, это ты бывший милиционер? – Васьков взял бумагу. – Ты садись, товарищ Буторин. Говорили мне про тебя. Я тут командир сейчас. Вот над этими всеми, что дрыхнут. Кузьма Иванович меня зовут. Ты с дороги или из дома?
– Нет у меня дома. Все по общежитиям кантовался да по служебным квартирам. А как комиссовали, так и остался без угла.
– Ну, раздевайся, я тебя чаем угощу и еще чем бог послал. Тут бутерброды остались. Или, может, тебе щей согреть? Одну порцию наскребу.
– Горячего я бы похлебал, – кивнул Буторин, снимая пиджак и закатывая рукава рубашки. – Руки где помыть?
Выхлебав с большим энтузиазмом тарелку щей, вымокав остатки куском черного хлеба, Буторин взял предложенный чай в стакане с подстаканником и благодарно кивнул Васькову:
– Стало быть, я теперь на довольствии у вас?
– Сказано: прикомандировать, – постучал пальцем по бумаге Васьков. – А это значит, что на время командировки взять на полное довольствие. Так что спать будешь здесь, столоваться там, где и все. А у всех по-разному. Значит, ты специалист по уголовникам будешь? Тоже есть резон. Говорят, что среди диверсантов уголовников бывших полно, что перешли на службу к врагу. Что с них взять? Асоциальный элемент. Не истребили в мирное время эту вошь на теле социализма, так уничтожим в военное время. Потом меньше валандаться.