– Не знаю, чего уж вы там себе напридумывали, с кем меня спутали. Но ладно. Через два часа встречаемся с вами в Радищевском музее. Там открылась замечательная выставка. Не знаю, что вы от меня хотите, но посетить эту выставку мне бы очень хотелось.
– Хорошо, я приду. – Мужчина прибавил шагу, обогнал Сосновского и вскоре скрылся за поворотом аллеи.
Выставка действительно открылась совсем недавно. И действительно была интересной. Она называлась «Отечественная война советского народа против гитлеровских империалистов». На ней были представлены не только документы, трофеи, плакаты, фотографии, но и живопись, и скульптура. В музее демонстрировались работы саратовских художников и произведения мастеров, оказавшихся в эвакуации в Саратове. Здесь были выставлены работы скульпторов Златовратского и Кондратьева, живописные полотна Гончарова, Рублева. А еще изумительные и очень талантливые работы недавней выпускницы Киевского художественного института Татьяны Яблонской.
Но Сосновский не намеревался устраивать шпионскую встречу в музее и не собирался бродить по залам музея, кривя рот и говоря шепотом в сторону своего собеседника. Для таких случаев Михаил снял три маленькие квартиры, одна из которых была всего в квартале от Радищевского музея. Это были его конспиративные квартиры. Там он уже встречался и с Шелестовым, и с Марининым, когда требовалась полная конспирация. Ему вообще нежелательно было, чтобы кто-то заподозрил «представителя Главка» из Москвы в связях с НКВД. Конспиративную квартиру потом можно будет и бросить как засвеченную. Нетрудно снять другую.
Они встретились на выставке. Сосновский сразу увидел возле скульптурных работ того самого незнакомца. Пройдя мимо него, Михаил еще немного покрутился по залам, проверяя, нет ли в зале еще кого, кому интересна его личность. Самые элементарные методы проверки показали, что слежки нет. Да и профессионализм его нового знакомого подтверждал, что этот человек не видит за собой наблюдения.
Сосновский отправился к выходу. Углубившись во дворы, он специально прошел самым длинным путем, а потом остановился у низкой двери, ведущей в подвальное помещение. Вскоре в пустом дворе появился и незнакомец.
Через минуту Михаил плотно задернул шторы на единственном окне:
– Так что вы хотите? Я вас слушаю.
– Хорошо. – Гость пододвинул стул и уселся напротив Михаила спиной к двери.
Это был шаг, демонстрирующий доверие к хозяину квартиры. Настоящий разведчик в незнакомой ситуации, чувствуя опасность, никогда не сядет так, чтобы не контролировать дверь, окно и запасной выход. Михаил оценил поступок и молча стал ждать дальнейшего развития событий.
– Меня зовут Герхард Пройсс, – заговорил мужчина. – Я немецкий антифашист. До войны имел отношение к Министерству иностранных дел, но – как мелкая фигура. Когда стало ясно, что к власти придут коричневые, мы начали борьбу, и я быстро угодил в тюрьму, а потом в лагерь, как неблагонадежный. Товарищи помогли мне бежать, и я несколько лет жил и работал в Советском Союзе. Но я коммунист, и мне не хотелось жить сыто и спокойно здесь, когда на моей родине властвует нацизм. Перед самой войной я по поддельным документам вернулся в Германию. Из-за хорошего знания русского языка меня завербовали в абвер. Я работал в школе по подготовке разведчиков и диверсантов и поставлял своим товарищам информацию о школе и подготовленных агентах. Я не знал, куда и с каким заданием их забрасывают, но я готовил описания внешности, иногда узнавал имена и фамилии из фальшивых документов. Я передавал это товарищам, но не знаю, насколько они смогли успешно воспользоваться моей помощью. Теперь меня как заслуживающего доверия забросили к вам в составе секретной группы.
– И вы решили сдаться? Почему же вы не обратились к нашим органам контрразведки? В крайнем случае в милицию или в НКВД. Вы ведь знаете страну, знаете, как найти представителей этих органов.
– Я знал, как связаться с вашей контрразведкой, но не знал, как мне правильнее поступить. Думал, что приду и скажу все, что сказал вам. И тогда меня запрут в камеру и будут очень долго проверять. Мой командир поймет, что я провалился, и изменит место дислокации группы и документы. Группу будет сложно найти, потому что ею руководит опытный разведчик и диверсант. Я еще не знал, как мне поступить, еще не принял решения. Но тут увидел вас, совершенно случайно, и узнал. Мы сталкивались с вами несколько раз. Однажды даже разговаривали, всего несколько фраз. Я решил, что смогу убедить вас поверить мне.
– Что замышляет ваш командир? Какова цель вашей группы?
– Этого я не знаю. Думаю, что никто в группе не знает. Я подозреваю, что целей несколько. Координировать выполнение каждого задания будет мой шеф. Мое задание – найти кандидата для вербовки среди специалистов любого крупного оборонного завода.
Горизонтальные штреки Буторин нашел быстро. Сначала он увидел два уходящих в склон крутого берега Волги. Потом разглядел еще три в стороне. Действительно, при ближайшем рассмотрении было понятно, что из этих горизонтальных каналов долгое время вытекала вода. Следы водотока, характерный «конус выноса» с рыхлой землей и различным органическим мусором. Оглянувшись по сторонам, Буторин вошел в прохладный канал, облицованный бетонными плитами. Плита внизу, две по бокам и третья накрывает сверху. Специальные пазы в отлитых из бетона конструктивных элементах позволяли им сохранять устойчивое положение и не падать под давлением грунта.
Идти было легко, потому что высота штрека была больше полутора метров. Включив специально прихваченный командирский фонарик, Буторин стал осматривать стены и полы штрека. Местами в тоннеле образовалась слизь, и он несколько раз чуть не упал.
Метров через тридцать обнаружилось небольшое ответвление – квадратная ниша площадью около двух квадратных метров. Сверху через бетон была пропущена железная труба. Теперь понятно, что она идет с поверхности от водозаборника.
Обнаружив еще несколько таких ниш со спускавшимися сверху трубами ливневок, Буторин вернулся к входу. Выключив фонарик, он не стал выходить и долго осматривался по сторонам. Глаза привыкали к солнечному свету. Интересно, но из штреков хорошо был виден мост. Это естественно, ведь эти подземные гидротехнические сооружения были предназначены для защиты моста от оползней на берегу.