— Роджер? Да о нем я даже не подумала! Какое ему дело? Я уже вернусь, прежде чем он об этом узнает.
— Значит, поедешь? — с надеждой спросила Молли.
Синтия на минуту задумалась и наконец ответила:
— Да. Наверное, глупо отказываться от помощи. Где мистер Гибсон? Хочу его поблагодарить. Господи, он так добр! Молли, какая же ты счастливая!
Девушка с изумлением взглянула на подругу: самой ей казалось, что многое в ее жизни пошло не так и уже никогда ничего не изменится.
— Вот он! — воскликнула Синтия. — Слышу его шаги в холле!
Она молнией пронеслась по лестнице, догнала отчима и, положив обе ладони на рукав, принялась благодарить с такой горячей импульсивностью и такой ласковой искренностью, что мистер Гибсон вновь ощутил прежнюю симпатию и даже на время забыл, что сердился.
— Ну-ну! Достаточно, дорогая! Давно пора навестить родственников, даже говорить не о чем.
— По-моему, твой отец самый обаятельный человек на свете, — заявила Синтия, вернувшись. — Поэтому постоянно боюсь потерять его расположение и страшно переживаю, когда думаю, что он мной недоволен. Ну а теперь давай обдумаем поездку в Лондон. Восхитительно, правда? Десяти фунтов хватит надолго, а в некотором смысле уехать из Холлингфорда — большая удача.
— Правда? — задумчиво уточнила Молли.
— Да, конечно! Речь вовсе не о расставании с тобой: это как раз очень грустно. Но, что ни говори, провинция есть провинция, а Лондон остается Лондоном. Не нужно улыбаться моим банальностям, — добавила Синтия так весело, что Молли удивилась внезапному изменению настроения: ведь всего полчаса назад с мрачной решимостью подруга отвергла приглашение.
В следующее мгновение она схватила Молли за талию и принялась вальсировать по гостиной с явной опасностью для многочисленных маленьких столов, заполненных objets d’art [45], как называла их миссис Гибсон. Однако с обычной легкостью и грацией Синтия избежала столкновения, а остановилась лишь тогда, когда заметила, что в дверях застыла матушка, изумленная весельем под странную французскую песенку:
— Надеюсь, вы обе не сошли с ума! Что все это значит?
— Только то, что я очень рада возможности поехать в Лондон, мама, — с притворной скромностью ответила Синтия.
— Не уверена, что помолвленной молодой особе к лицу безумно радоваться при мысли о предстоящем веселье на стороне. В мое время главным утешением в отсутствие возлюбленного служили мысли о нем.
— Наверное, эти мысли навевали грусть, потому что заставляли вспомнить, что его рядом нет. Сказать по правде, я действительно забыла о Роджере. Надеюсь, это не очень плохо. Осборн выглядит так, как будто скучает и за себя, и за меня. Каким больным он казался вчера!
— Да, — подтвердила Молли. — А я-то решила, что никто, кроме меня, не заметил его состояния. Для меня это стало настоящим потрясением.
— Ах, — вздохнула миссис Гибсон и многозначительно покачала головой, — боюсь, этот молодой человек долго не проживет. Очень боюсь.
— А что же будет, если он вдруг умрет? — воскликнула Молли, внезапно опустившись на стул при мысли о таинственной жене, про существование которой никто даже не упоминал. — И Роджер так далеко!
— Конечно, очень печально, и все мы будем глубоко страдать. Я всегда любила Осборна. Должна признаться, что, пока Роджер не стал для меня едва ли не родным, больше любила Осборна. Но нельзя забывать о живых, дорогая Молли, — заметив, что от мрачных мыслей глаза падчерицы наполнились слезами, сказала миссис Гибсон. — Наш добрый Роджер, несомненно, сделает все, что сможет, чтобы заменить старшего брата. А свадьбу можно на какое-то время отложить.