— По-моему, история не очень красивая. Интересно, как Клэр могла допустить такое безобразие, — вставила леди Коксхейвен.
— По-моему, главная героиня романа — хорошенькая хитрая дочка Клэр, мисс Киркпатрик, — высказала догадку леди Харриет. — Насколько я знаю, эта юная леди всегда была склонна к изящным интригам. А маленькая Молли Гибсон в силу своей детской искренности и наивной неловкости никак не вписывается в любовные игры, тем более в тайные! Эта девочка — эталон правдивости. Папа, ты уверен, что именно мисс Гибсон спровоцировала скандал в Холлингфорде? Может, все же мисс Киркпатрик? Известие о ее свадьбе с мистером Престоном вовсе не кажется невероятным. Но если это действительно моя маленькая подружка Молли Гибсон, пойду в церковь и заявлю протест против заключения брака!
— Право, Харриет, не понимаю, почему тебя всегда так волнуют мелкие подробности жизни Холлингфорда!
— Они сами живо интересуются нашими делами. Если бы я собралась замуж, наверняка захотели бы знать каждую подробность: как и где мы встретились, что сказали друг другу, во что я была одета, сделал ли он предложение лично или в письме. Несомненно, добрые сестры Браунинг точно знают, как миссис Гибсон воспитывает своих девочек, так что поинтересоваться их жизнью — всего лишь дань вежливости с нашей стороны. Лично я полностью разделяю папин энтузиазм и люблю слушать местные сплетни.
— Особенно если таковые хорошенько приправлены перцем скандала, как в этом случае, — вставила леди Камнор с неожиданной вспыльчивостью больного человека.
Леди Харриет покраснела от раздражения, но тут же взяла себя в руки и продолжила, но уже более серьезно:
— Признаюсь, история Молли Гибсон действительно меня интересует. Я люблю и уважаю эту девочку, а потому не хочу, чтобы ее имя произносили в паре с именем управляющего. Думаю, папа что-то перепутал.
— Нет, дорогая, уверен, что повторил все слово в слово, как услышал. Если бы знал, что это так расстроит тебя или миледи, вообще не заговорил бы об этом, Шипшенкс назвал мисс Гибсон, а потом долго рассуждал, какая жалость, что девочка дала повод к пересудам. Престон, конечно, отлично ей подходит, и никто не сказал бы ни слова, будь они поосмотрительнее. Но постараюсь найти для вас более приятную новость: старая Марджери из сторожки умерла, и теперь некому учить девочек из вашей школы крахмалить белье, а Роберт Холл в прошлом году выручил за яблоки сорок фунтов.
Таким образом, разговор постепенно ушел в сторону от Молли Гибсон, и только леди Харриет продолжала с интересом обдумывать услышанное, пока не пришла к выводу, что это очередная выдумка Шипшенкса.
Дабы удостовериться в собственной правоте, на следующий день леди Харриет отправилась в Холлингфорд и ради удовлетворения любопытства по пути навестила сестер Браунинг. Она бы не упомянула о слухах, если бы не знала, что обе дамы — близкие подруги Молли Гибсон. Если бы мистер Шипшенкс заговорил о скандале в ее присутствии, леди Харриет немедленно заставила бы его замолчать одним из своих высокомерных взглядов, но ей хотелось знать правду, потому и обратилась прямо к старшей мисс Браунинг:
— До меня дошли слухи о моей юной подружке Молли Гибсон и мистере Престоне. Это правда?
— Ах, леди Харриет! Вы уже слышали. Нам так жаль!
— Жаль чего?
— Думаю, с позволения вашей светлости, ничего не стану говорить, пока не узнаю, что именно вам известно, — ответила мисс Кларинда.
— Нет уж, — с усмешкой возразила леди Харриет. — Не скажу ни слова до тех пор, пока не пойму, что вы знаете больше. Тогда, если хотите, обменяемся сведеньями.
— Боюсь, бедной Молли совсем не до смеха, — покачала головой мисс Кларинда. — Люди такое говорят!
— Но я им не верю. Нет, не верю! — вставила мисс Фиби, вытирая слезы.
— Тогда и я не стану, — поддержала ее леди Харриет, взяв за руку.
— Ах вот как? Тогда, Фиби, хотелось бы знать, кто меня так упорно убеждал в обратном.
— Я всего лишь пересказала то, что услышала от миссис Гуденаф, сестра. Но если бы ты видела, как бедная Молли сидела в углу гостиной и весь вечер рассматривала альбом с видами Англии и Уэльса, когда никто с ней не разговаривал, и оставалась такой же милой и любезной, только, может быть, немного бледной, то — кто бы что ни говорил — ни за что не поверила бы! — решительно, со слезами на глазах, заявила мисс Фиби.